Дэниел успел прокрасться в свою комнату еще до ухода доктора и снова проверил, надежно ли все спрятано. Он был предельно осторожен. Но и сегодня вечером, месяц спустя, можно было увидеть, если сильно прищуриться, еле заметные следы пятиугольника, который он нарисовал мелом на ковре… что ж, будет легче рисовать его снова.
Он не знал, как проверить, не было ли состояние его матери всего лишь совпадением. Может, в то время, когда он произносил заклятие, ее поразил обыкновенный приступ головной боли? Про себя он решил, что так оно и было. Тем не менее он продолжал лелеять искру надежды, что его магия как-то сработала. Сегодня вечером он это выяснит.
Он сделал одну большую ошибку, когда производил магические обряды и произносил заклятия, которыми пытался воздействовать на свою мать. Понял он это потом, когда перечитывал гримуар: он не должен был входить в круг и выходить из него. Войдя в круг, он должен был замкнуть его и оставаться в его пределах, пока не закончит. Но сегодня вечером он не повторит этой ошибки.
Он провел лучом фонарика по циферблату больших круглых часов на полке. Сорок пять минут до полуночи. Хорошая убывающая луна на чистом ясном небе. Отлично. В последний раз было очень непросто три дня прятать кролика; сейчас он все сделал куда лучше.
Он на цыпочках подкрался к дверям, чуть приоткрыл их и прислушался к звукам из спальни родителей. Тишина. Только ровное тиканье высоких напольных часов в прихожей. Он начал готовиться.
Как и раньше, он подоткнул простыню и ночной халат под дверь своей спальни, чтобы наружу не пробилось ни капли света, затем накинул черное полотнище на столик у окна и водрузил на нем черную свечу. Из глубины своего гардероба он извлек носок, который стащил из шкафа отца – гримуар говорил, что годится любой предмет одежды, – и фотографию мистера Джадда в котелке, которую Дэниел выдрал из семейного альбома.
В полночь он разделся, зажег свечу и приступил к ритуалу. Он точно повторил все слова и действия, что и месяц назад, и завершил ритуал, нарисовав кровью кролика круг на носке отца и перевернутый крест – на лбу фотопортрета. Он еще раз прошипел могущественные слова, громко и злобно:
Будь проклят! Будь проклят!
Моя сила проклинает тебя,
Моя сила зачаровывает тебя,
Ты весь во власти моего заклятия.
Будь проклят! Будь проклят!
Он ступил в центр круга, сделанного мелом и солью, закрыл его движением своего церемониального меча, с силой зажмурился и сосредоточился. Дэниел все изгнал из памяти, кроме изображения худого лица отца, полного железной непреклонности, над белым крахмальным воротничком, с аккуратно завязанным зловещим маленьким галстуком.
