Впрочем, в следующем номере еженедельника 29 сентября была опубликована колонка министра иностранных дел РСФСР Андрея Козырева «Россия стремится на Запад». В ней Козырев, официально не исключая возможности сохранения Союза в какой-то форме, настаивал на невозможности любых пересмотров границ. «Отношения с бывшими и будущими союзными республиками целесообразно основывать на принципах, оправдавших себя в общеевропейском процессе, – нерушимость и открытость границ, права человека и национальных меньшинств, взаимовыгодное сотрудничество. Пожалуй, ни одному государству в мире история не оставила идеальных границ», – писал российский министр иностранных дел.
29 сентября со своим прогнозом в газете выступил Алексей Улюкаев, в недавнем прошлом министр экономического развития России, а ныне обвиняемый в уголовном деле по вымогательству взятки от «Роснефти» (в 1991 году он был политическим обозревателем «Московских новостей»). Он, в частности, писал об «обреченности» России на имперский характер государства, что, с его точки зрения, не означало обреченности на авторитарное правление. Далее же он выдвигал предположение, что Россия займет по отношению к прежним союзным республикам роль Советского Союза по отношению к странам СЭВ, а регионы РСФСР окажутся в той же позиции, что и Союзные республики в годы перестройки. «И так же, как в старом конфликте, возможно будет совместное выступление нескольких регионов против центра. Причем это, я думаю, не будет определяться политико-идеологическими характеристиками, – писал Улюкаев, – как демократическая Эстония, автократический Казахстан и тоталитарная Грузия критиковали Москву примерно с одних позиций, так теперь демократический Санкт-Петербург может иметь больше точек соприкосновения с консервативной Кубанью, чем с руководством федерации» («Найдется ли новый центр», МН, 29.09.1991).
Впрочем, главное, к чему призывал Улюкаев, – обеспечение единой макроэкономической стратегии. Она может быть разной степени продуманности и удачности. «Но если при имперской структуре есть центр, проводящий разумную и сильную экономическую политику, реформы пойдут. Найдется ли такой центр?» При некоторой несвязности и отсутствии четких предложений колонка Улюкаева вписывалась в общую установку, что российская власть должна сформировать эффективный центр и самостоятельно начать экономические преобразования.
6 октября в «Московских новостях» появилась еще одна статья о необходимости скорейшего оформления Россией своей государственности и превращения ее в новый центр для всего пространства бывшего Советского Союза – «Может ли выжить ельцинская Россия». Ее автором был Андраник Мигранян. «У победителей над путчистами хватило мудрости не покончить одним ударом с провалившимся центром. Но остатки его необходимы лишь для легитимной передачи власти в республики. И в первую очередь в Россию», – писал он. По мысли Миграняна, Россия должна сыграть роль «гаранта безболезненного роспуска империи», но для этого «обрести собственную историческую и юридическую легитимность», иными словами, выступить в роли теперь уже бывшей метрополии на общем пространстве. При этом Мигранян полагал возможным пересмотр границ с республиками, во всяком случае, считал границы предметом двусторонних переговоров. Роль новой России он также понимал однозначно: «В конце концов, Россия сегодня остается единственной великой державой в военно-политическом и экономическом отношениях на всем огромном евразийском пространстве. На нее естественным образом возлагаются функции по стабилизации этого пространства. Какие бы неприятные ассоциации и страхи ни вызывали подобные функции, важно понять, что великие державы объективно несут свое бремя. Никому в голову не приходит поставить под сомнение роль США в обеспечении стабильности в таких регионах, как Центральная Америка или Ближний Восток». Иными словами, Андраник Мигранян рисовал роль новой России, отвечающей за политику на постсоветском пространстве по примеру Англии и Франции, сохраняющих влияния в своей бывшей колониальной сфере. Будущее рисовалось как решение ответственной, но выполнимой задачи, результатом чего будет закрепление новой, но не менее важной перспективной роли Москвы на постсоветском пространстве.
