— Понятно, — сказал Кореноев, выжидательно глядя на нее.
— И он там сейчас живет один. А на праздники он, видимо, поедет домой, в Благовещенск.
Альберт перевел взгляд на Кореноева и с удовольствием отметил, что на того произвела впечатление тонкость поведения администраторши и человека из Благовещенска.
— Вспомнил! — сказал вдруг Альберт. — Ваша фамилия — Ксендзенская, звать Наташа. Вы в девятой школе учились.
Настала пора удивляться администраторше.
— Н-не помню… — сказала она, внимательно оглядев Альберта.
— Еще бы! Через двадцать с лишним лет! — воскликнул Альберт, почему-то радуясь происшедшим в нем переменам. — Я же двадцать вторую заканчивал! Альберт Тулупов!
— Тулупов… — повторила администраторша, постукивая шариковой ручкой по конторке. — Тулупов… С Мухинской?
— Конечно! А мои родители вышли на пенсию и переехали на запад! В Смоленск!
— Поменялись? — недоверчиво спросила Ксендзенская.
— Ну да! Пятнадцать лет назад.
— Прямой обмен?
— Нет. Сначала они поменялись на Чимкент, с одним корейцем. Потом переехали в Запорожье. А уже потом, десять лет назад, в Смоленск.
— Без доплаты? — Наташа никак не могла поверить Альберту. Как будто только после выяснения окончательных условий обмена можно будет при-знать и самого Альберта.
— Без, — Альберт был удивлен: как можно за Свободный еще и доплату требовать?
— А вы… — уже значительно внимательнее посмотрела на него администраторша.
— А я в Ленинграде живу. Это под Смоленском, — пошутил Альберт. — Ну, какое это имеет значение?! — вдруг с вырвавшимся рыданием воскликнул он, уже как бы имея право на рыдание, заслужив его для себя в глазах Кореноева тем, что — не самозванец какой-то, а действительно местный, признанный, имеющий биографию. И тут он вспомнил, что с этой Наташей он целовался после первого курса, у ее дома на Торговой, в июле, после дождя, во втором часу ночи, и он посмотрел на ее губы, теперь уже бледные… Она, видимо, также вспомнила этот случай и поджала их.
— Да, друзья, — насмешливо сказал Кореноев, — завидую вашей вечной молодости.
Альберт и на него внимательно посмотрел. И только сейчас понял действительно завидует! От самого Хабаровска люто, ненасытно завидует! Потому что не может уже сам, не получается!
— Слушай, Натали, — повернулся Альберт к Ксендзенской, стремительно возвышаясь с каждым мгновением над недавним Альбертом Тулуповым. Послушай-ка меня внимательно. Нет ли у тебя чего-нибудь выпить?
— Выпить? — переспросила Наташа, мгновенно понимая, как всякая женщина, происшедшую с Альбертом перемену. — Мы же закрылись. И ресторан не работает.
