быть — это так или иначе быть своим собственным бытием, относиться к своему существованию как к
бытию-событию, или как к событию бытия. «Я думаю, — пишет Левинас, — что новый философский „озноб“, вызванный философией Хайдеггера, состоит в различении
бытия и
сущего и в том, что в бытие было введено отношение, движение, действенность, которые до сих пор пребывали только в существующем
[11]. Экзистенциализм
[12] —
это чувствование и понимание существования — бытия-глагола — как события […] Короче говоря, в экзистенциальной философии нет больше связок. Связки означают само событие бытия»
[13]. Однако при всей справедливости этой характеристики поражает отсутствие в «Бытии и времени» явной тематической разработки события (
Ereignis), кроме как для того, чтобы отбросить его как онтологически неадекватное для понимания способа бытия
Dasein, существования. Именно этот случай мы находим в первой главе второй части «Бытия и времени» (§ 46–53), которая посвящена понятию бытия-к-смерти. Действительно, анализ смерти, или, скорее, умирания (
Sterben), в его экзистенциальном смысле, должен удерживаться как можно дальше от того, чтобы усматривать в ней будущее событие. Он должен понимать ее как
чистую возможность, которой
Dasein не
обладает, но которой он сам
является с тех пор, как и пока существует, т. е. возможность, в которую
Dasein изначально брошен. Смерть есть «возможность самой невозможности присутствия»
[14], т. е. возможность не быть больше
Dasein. Точнее говоря, поскольку
Dasein есть именно возможность — возможность своего собственного бытия, — оно есть возможность больше не быть возможным, «возможность прямой невозможности»
Dasein[15]. «Тем самым проясняется экзистенциальное понятие умирания как брошенного бытия к наиболее своей, безотносительной и не-обходимой способности быть», — говорит Хайдеггер
[16]. «Наиболее своей» — поскольку только решительная устремленность к смерти делает возможным существование своим, собственным (
eigentliche); «безотносительной» — поскольку умирание (
Sterben), сущностью которого является ужас
[17], радикально изолирует
Dasein и отбрасывает его к самому себе, к своей собственной самости; и, наконец, «не-обходимой» — поскольку нет никакой возможности уклониться от этой способности или переложить ее на другого. Смерть не допускает ни замещения, ни какой-либо передачи: она есть каждый раз моя (
je meines) смерть, как и существование — мое.
Здесь в хайдеггеровском анализе имеется один уязвимый момент. В «Бытии и времени» утверждается, что для
