Про оратора высокого стиля хорошо сказал Цицерон: «Третий оратор – тот пышный, неистощимый, мощный, красивый, который, конечно, и обладает наибольшей силой. Это и есть как раз тот, восхищаясь красотами речи которого люди дали красноречию играть такую крупную роль в государстве…» Кстати, при автократических режимах не надо владеть красноречием, а надо выполнять волю начальника и передавать ее нижестоящим. Так было в истории. С приходом демократии с ораторским искусством стало чуть лучше, но не намного. Сразу демократия воцариться не может, но сейчас начальники хотя бы не лезут к тебе в постель, то есть в личную жизнь, как это было в советские времена. Как раньше женщины удерживали мужей? Жаловались в парторганизацию, а там принимали меры. Коммунист не имеет права заводить любовниц. А что делать? Это же полигамия, гомо сапиенс – вид полигамный. К вашему сведению, кто чаще изменяет? Вопрос на засыпку. Одинаково, на самом деле 50 на 50, но мужчины, может быть, чуточку чаще. Проводили анонимное анкетирование, спрашивали, у кого сколько было сексуальных партнеров. Мужчины ответили – 23–24, женщины – 15–16. Считайте, если бы мужчины чаще изменяли, какая бы нагрузка на женщин падала. Но люди даже при анонимном анкетировании не могут сказать, сколько у них было партнеров на самом деле.
Далее пишет Цицерон: «…но именно такому красноречию, которое неслось бы с грохотом, в мощном беге, которое казалось бы парящим выше всех, вызывало бы восхищение, красноречию, до которого подняться они не имели бы надежд. Этому красноречию свойственно увлекать за собой сердца и трогать их всяческим способом. Оно то врывается в мысли, то вкрадывается в них, сеет новое убеждение, исторгает укоренившееся. Но есть большая разница между этим родом красноречия и предшествующими. Кто усовершенствовался в том простом и точном стиле, чтобы говорить умно и убедительно и не задаваться более высокими целями, тот, уже одного этого добившись, становится крупным, если не величайшим оратором: ему меньше всего грозит опасность очутиться на скользкой почве, и, раз встав на ноги, он никогда уже не упадет. Оратору среднему, которого я называю оратором умеренного и смешанного типа, если только он свой стиль в достаточной мере обеспечил соответствующими средствами выражения, не придется бояться сомнительных и рискованных моментов в ораторском выступлении, даже если у него, как это часто случается, иногда не хватит сил: большой опасности для него в этом не будет, ибо с большой высоты ему не придется падать. А этот наш оратор, которого мы ставим выше всех, мощный, решительный, горячий, если рожден он лишь для этого одного рода красноречия или если он упражнялся лишь в нем одном и им одним интересовался, не попытавшись сочетать своего богатства с умеренностью двух предшествующих родов, то он достоин глубокого презрения».
