И тут солнце кто-то загородил. Я подняла глаза, чтобы отругать эту тучу, но увидела багрового от злости человека — меня прострелило молнией от головы до пят.
— Евгений Александрович… — Испуганно выдохнула я, и мы с Дашей тут же вскочили. Я машинально спрятала ребенка за собой.
— Что ты тут делаешь? — четко выговаривая каждое слово и делая между ними паузы, спросил Евгений.
Я от испуга проглотила язык, мне кажется, что вся кровь хлынула к сердцу, которое неистово исполняло латиноамериканский танец.
— Ну?! — Крикнул он мне в лицо. — Отвечай?!!
Он поднял кулак, и я подумала, что он меня сейчас ударит. Я крепко прижала к своему бедру Дашу и зажмурилась в ожидании боли.
— Ты, дура, что ли?! Я не бью женщин. Даже таких… как ты.
— Даша, иди в группу, пожалуйста, нам с папой нужно поговорить. — Дрожащим голосом сказала я, отпуская девочку и подталкивая в сторону здания.
— Папочка, это я позвала Дину. Она не причем. Не ругай ее, пожалуйста, — Даша заплакала и прижалась головой мне в живот, обхватив маленькими ручонками за талию.
— Дарья, с тобой будет отдельный разговор, а сейчас иди в сад. — Строго сказал Евгений, пытаясь оторвать ребенка от меня. — Живо я сказал!! — прикрикнул он на нее, и девочка, посмотрев на папу, и поняв, что с ним лучше не спорить, побежала к зданию.
Евгений взял меня за локоть и грубо потащил к выходу из сада. Я чуть не вскрикнула от боли. Дотащив меня до наших машин припаркованных рядом, он резко развернул меня, как тряпичную куклу, чтобы я встала напротив него.
— Еще раз подойдешь к моей дочери, я вызову полицию и тебя посадят на трое суток. Хочешь провести в ароматном обезьяннике волшебные дни? Я тебе устрою!! — Процедил он сквозь зубы.
— Евгений Александрович, давайте поговорим спокойно. Что в моих действиях противозаконного? — я хотела успокоить его вкрадчивым голосом.
— Я не могу понять, зачем ты подкатываешь к моей дочке. Что тебе нужно от нашей семьи?
— Мне ничего не нужно. Я не знаю, как вам объяснить. Дашка — это мое солнышко. — Попыталась я оправдаться.
Евгений зло рассмеялся.
— Ты и вправду дура. — покачал он головой, — езжай на работу, если не сделаешь отчет к утру — уволю к чертовой матери!
Мне стало так обидно от его измывательств, что я не сдержала слез, которые предательски покатились по щекам. Я начала вытирать их ладонями, но они не прекращались, как будто открыли кран. Евгений увидев это, поморщился, молча развернулся и пошел к машине. А я как печальный фонтан смотрела ему вслед, пока машина не скрылась за поворотом.
