указанное мне место. И я уверен, что руки бы у меня не дрожали.
Итак, я, Антонио Викорати, патриций итальянского города Виченцы, рыцарь ордена Родосского[7], намерен рассказать, как надо и можно жить.
…Родился я в маленьком торговом городе, где отец мой занимал влиятельное положение, унаследованное поначалу и мной. Потом дела нашей семьи покачнулись; не могу не признаться, что по моей вине. У меня не было торговой хватки отца, моя тяга к обстоятельности, верности слову лишали меня той гибкости, изворотливости, что нужны любому торговцу. Пришлось поступить на службу.
Постепенно меня стали ценить, а жалованье мое повышалось. Я получил хорошее воспитание, открывавшее мне доступ в дома знатных покупателей, интересовался наукой о мореплавании и обеих Индиях[8].
Моим покровителям и в голову не приходило, что я увлекаюсь Индиями не ради работы, а как раз потому, что моя работа и моя жизнь мне не нравились.
Отец мой умер, когда я был мал, а мать была женщиной умной, но, увы, больной. Может быть, именно оттого, что ей приходилось долгое время проводить в постели, она приохотилась к чтению столь редких тогда книг о путешествиях. Она подолгу рассматривала рисунки, где высились бурые скалы Марокко, зеленые вулканы, встающие из пепельного океана, стояли темнокожие люди на песчаном берегу с синими птицами на плечах. Эту тоску о неведомом, высокую и благородную страсть любопытства матушка передала мне.
А время лихорадило души любопытных, потому что внезапно мир распахнулся, раздвинулся, словно волшебник снял с него шапку-невидимку.
Задолго до моего рождения португальцы по воле принца Генриха[9], получившего от потомков прозвище Мореплавателя, хотя он почти всю свою жизнь провел на суше, на новых судах — каравеллах[10], способных плавать в океане, отважились выйти в его просторы. Семьдесят лет, поколение за поколением их капитаны шли вдоль берегов Африки, разведывая пути в Индию. Они привозили в Португалию черных рабов, африканское золото, бивни слонов, и каждая экспедиция продвигалась все дальше на юг. В 1488 году, за два года до моего появления на свет, Бартоломео Диаш[11] дошел до конца Африки, обогнул мыс Доброй Надежды…
Дон Фернандо и донья Изабелла[12], божьей милостью король и королева Кастилии и Арагона, обеспокоенные успехами соседей, снарядили генуэзца Христофора Колумба достигнуть Индии другим путем, не на востоке, идя вдоль берегов Африки, как стремились португальцы, а наоборот — на западе, через Атлантический океан. Оказалось, однако, что на западе лежали неизвестные доселе земли. Колумб, открывший их в 1492 году, до самого конца своей бедственной жизни, наперекор всему утверждал (и сам в это, по-видимому, верил), что открытая им страна есть Азия…
