— Чувак ломится в дверь, орет, что щас заберет все свое, а я, такой, аааа, черт, ну и хер с тобой, — бубнил он. — Я Элвис Пресли. — И Руз кивала в такт его словам. Прищурившись, глядела на солнце, из дома неслось пение Кантри Джо.
По голубому небу летели облака, обведенные неоном.
— Глянь-ка на сиротку Энни, — сказала Сюзанна, взглядом указывая на Кэролайн.
Кэролайн поначалу переигрывала, шаталась, изображая, как она объелась кислоты, но вскоре наркотик вправду начал действовать, и взгляд у нее сделался безумный и немного испуганный. Она была такая тощенькая, что я видела, как в горле у нее все ходит ходуном. Сюзанна тоже на нее смотрела, и я думала, она что-нибудь скажет, но она молчала. Хелен, которая вроде как была двоюродной сестрой Кэролайн, тоже ничего не сказала. Она, в кататонии от солнечного жара, валялась на куске старого ковра, прикрыв глаза рукой. Хихикала в одиночестве. Наконец я подошла к Кэролайн, тронула ее за плечо.
— Как дела? — спросила я.
Только когда я позвала ее по имени, она подняла голову. Я спросила ее, откуда она, — она крепко зажмурилась. Не стоило этого говорить, конечно не стоило — тащить сюда дрянь из внешнего мира, говенные воспоминания, которые сейчас, наверное, и так двоились у нее в мозгу. Но я не знала, как вытянуть ее из болота.
— Хочешь? — Я протянула ей браслет. Она приоткрыла глаз, посмотрела на него. — Он еще не готов, — сказала я, — но, как доплету, будет твой.
Кэролайн улыбнулась.
— Тебе очень пойдет, — продолжала я. — Будет с рубашкой сочетаться.
Искры у нее в глазах утихали. Она оттянула рубаху, уставилась на нее, помягчела.
— Это я сделала, — сказала она, водя пальцем по вышитому на рубахе пацифику, и я представила, как она часами над ним трудилась, может даже стащив у матери шкатулку для вышивания.
Казалось, это так легко: быть к ней доброй, доплести браслет и надеть ей на руку, прижечь концы ниток, чтобы она могла их отрезать. Я не заметила, что Сюзанна смотрит на нас, позабыв о собственном браслете, который лежал у нее на коленях.
— Красиво, — сказала я, взяв Кэролайн за руку. — Красота, и только.
Как будто бы я была родом из этого мира и уже могла другим сюда путь указывать. Мои грандиозные мысли перемежались с признательностью, я уже начинала заполнять пробелы в себе истинами, почерпнутыми на ранчо. Прохладное изобилие слов Расселла — забудь про эго, выключи мозг. И лови лучше космический ветер. Мягонькие, легко усваиваемые знания, точь-в-точь булочки и пирожные, которые мы стянули из кондитерской в Саусалито, чтобы обожраться легко усваиваемым крахмалом.
