Уже на подходе к полицейской казарме Вальдемар вокруг себя заметил странное волнение населения этого рабочего квартала, по которому он сейчас походил, за пределами которого и находилась нужная ему казарма.
Мужчины собирались по двое — по трое и рысью, словно молодые стригунки, неслись за угол большого дома. Женщины что-то кричали им вслед, а некоторые, накинув на плечи платки, неслись вслед за мужьями за угол того же большого дома. Мальчишки озорники что-то громко кричали, кому-то грозили своими кулачками и, подобрав палки на дороге, вооружившись этими палками, они бежали вслед за своими матерями и сестрами. Видимо, за углом этого большого дома происходило нечто чрезвычайно интересное, важное, на которое следовало бы посмотреть и Вальдемару.
Он свернул со своей прямой дороги в полицейскую казарму, направился за угол большого дома.
Когда Вальдемар повернул за угол этого дома, то сразу остановился, насмерть пораженной увиденной картиной великого побоища. Ему никогда еще в жизни не приходилось видеть такого, чтобы прямо на мостовой, на тротуарах обеих сторон улицы дрались, били друг другу морды такое большое количество взрослых мужиков, поляков и шведов. Повсюду одни мужики дрались на кулаках, другие демонстрировали бойцовские приемы, они прилагали неимоверные усилия для того, чтобы противника оторвать от земли, чтобы затем снова швырнуть их на землю.
Поляки и шведы сходились в поединках, а то перли друг на друга стенками. В воздухе то и дело мелькали кулаки, которые с силой врезались в скулы, щеки и животы противника, в сторону летели выбитые зубы, кровавые плевки. Мужики обеих сторон страшно и грязно ругались, причем, одни на польском, а другие на шведском языках. Среди дерущихся смело расхаживали шведские женщины и молодые девчонки, которые отволакивали в стороны наиболее пострадавших людей, оказывали им первую медицинскую помощь, совершенно не интересуясь, их гражданством, независимо от того были ли они поляками или шведами. К слову сказать, ни один мужик не ударил кулаком этих сестер милосердия.
Вальдемар прижал руки к своему рупором и старшинским голосом проорал по-польски:
— Польские солдаты, прекратить, пся кревь, драку! Всем встать в строй!
Но, не смотря на его крик, драка продолжалась, а молодой голос из толпы радостно проорал:
— Да, кто ты такой, черт тебя подери? Как мы можем тебе повиноваться, если на тебе нет офицерской формы!
Больше не раздумывая, Вальдемар из кармана плаща выхватил свой немецкий «Вальтер Р38», передернул его ствол и выстрелил два раза в воздух, повторив свою команду, несколько ее изменив:
