1941 год | страница 12
В серой массе зеков Иван Фролов обычно выделялся своим ростом. Подобно деревенской каланче, он почти на голову возвышался над зеками и охраной. Хотя сам Фролов был лишь немногим выше среднего роста! Но этот его рост позволял ему всегда занимать левый фланг любого зековского построения. Так и в этом случае Иван встал в строй на левом фланге зековского строя, причем, он оказался одним из последних зеков этапников, ставших в строй.
Командиры НКВД находились на своих местах. Они уже бегали, суетились, вдоль зековского строя. Слюнявя во рту химические чернильные карандаши, они делали поспешные заметки в своих блокнотах, вели какие-то несложные подсчеты. А затем уже по одному они подбегали к командиру этапа, тянулись перед ним, ему громко рапортуя о том, что команда зеков построена и готова к отправлению по этапу.
Более внимательно присмотревшись к этому командиру энкеведешной охраны, Иван Фролов внезапно и с душевным трепетом в нем узнал того психически неуравновешенного командира НКВД, по имени Сема, который арестовывал его в школе. Этот самый Сема бросился его избивать еще в школьном коридоре на глазах директора школы. Он едва его не убил, требуя признаться в предательстве своей родины, а затем избивая в воронке во время транспортировки арестанта в тюрьму. Душевные волнения Ивана оказались настолько велики, что его затрясло, словно от жесточайшего озноба! В этот момент перед глазами Ивана фотографии отца, повесившегося в тюремной камере, матери, спившейся от внезапно обрушившегося на нее горя, татарки Машки, когда она его целовала, горячо шептала:
— Ты, Ваня, мой любимый до конца моей жизни. Мы восточные женщины влюбляемся раз в своей жизни и навсегда! Я буду тебе всегда верна!
Лицо Маши позволило Ивану взять себя в руки, внутренне успокоиться. Глубоко внутри Ивана Фролова вдруг родилась уверенность в том, что школьное избиение на этот раз не повториться. За полгода пребывания в тюрьме и в трудовом лагере кое-что в Иване изменилось, сегодня он уже не прежний московский пацан, пока еще не нюхавший воровской жизни. Он пока еще не стал настоящим уркаганом уголовником, реальным продуктом тюремного воспитания, но уже сейчас имел достаточно сил, был готов за себя постоять!
В этот момент прогудел старенький паровозишко «Овечка», он на территорию лагеря заталкивал печально известный всей России-матушке столыпинский вагон. Вагон остановил перед зековским строем, первым в него поднялся Сема, командир охраны этого зековского этапа. Вместе со своими сержантами Сема осмотрел вагон, вскоре он снова в вагонном тамбуре. Жестами своих рук приказал бойцам охраны, подниматься в вагон. Пятнадцать бойцов охраны с карабинами, винтовками за плечами и с пистолетами в кобурах на поясах, один за другим по ступеням поднялись в тамбур, исчезая в его недрах.