Неодолимый ужас стиснул Пранешачарию. Он точно провалился в мир демонов. Бессильно опускаясь наземь, он думал, что если в этом аду, где он задумал поселиться с Чандри, если в этой беспросветности, в этом подземелье жестокость загорается счастьем в глазах завороженных созданий, то такому вот, как он, не выжить в этом мире.
Владельцы петухов подбадривали бойцов странными горловыми звуками, которые едва ли могли исходить из человеческой гортани.
Он все отчетливее понимал, что нет в нем качеств, необходимых для жизни в мире страстей и жестокости.
Его опять сковала трусость, такая же, как в тот день, когда Наранаппа дал ему отпор, когда он сник, обмяк, столкнувшись с силой гордыни.
Владельцы петухов насилу растащили их, промыли раны и снова вытолкнули в круг.
Возбужденный Путта рвался сделать ставку.
— Ставлю! — теребил он совершенно незнакомого человека. — Вот на этого ставлю! Две аны, если победит!
— Четыре, если победит вон тот! — загорелся незнакомец.
— Восемь, если мой!
— Десять! — влез еще один.
— Двенадцать! — кричал Путта.
— Идет.
Пранешачария замер в ожидании исхода-что будет, если простоватый Путта останется без денег? К его немалому изумлению, Путта выиграл.
— Давай еще разок! — предложил проигравший.
— Нет, — бросил Путта.
— Как это «нет»? — пьяно вознегодовал проигравший и замахнулся на Путту.
Пранешачария властно протянул руку между ними. Увидев брахмина, пьяный отшатнулся и сделал шаг назад, но со всех сторон напирали разгоряченные любопытствующие люди.
— Что такое?
— Что там?
Пранешачария с усилием вырвал Путту из круга и почти бегом поволок за собой.
Путта, видимо, не испугался и вообще был доволен- двенадцать ан выиграл. Он улыбнулся во весь рот. Пранешачария взглянул на его веселое лицо и испытал нечто вроде отцовского чувства.
Был бы у меня сын, я бы воспитывал его с любовью, подумал он.
Вслух он сдержанно сказал:
— Ну все, Путта. Теперь я пойду своей дорогой, ты-своей.
У Путты мгновенно вытянулось лицо.
— А куда вы идете?
— Сам еще не решил, — ответил Ачария, настороженно стараясь уразуметь, зачем Путта так липнет к нему.
— Я еще немножко побуду с вами, — умолял Путта. — А после вы можете поесть в храме.
Пранешачария чувствовал, что иссякают остатки его терпения.
— Мне нужно к золотых дел мастеру, — объявил он.
— Зачем?
— Золотую вещь ему показать.
— Зачем? Если у вас нет с собой денег, я вам дам двенадцать ан. В долг. После как-нибудь отдадите.
Пранешачария просто не знал, как выпутаться. Дружелюбие этого человека, как лиана, оплетало ноги.
