Пранешачария воспрянул духом от почтительного тона Староста знал, что брахмина не положено спрашивать «куда идешь». Но что ответить?
— Да вот куда — неопределенно повел он рукой и вытер пот.
Слава богу, крестьянин не знает его в лицо.
— Господин поднялся из долины? — Любопытство так и жгло старосту.
— М-мм…
Пранешачария не привык говорить неправду.
— Господин даяния, наверное, собирает?
Пранешачарии захотелось провалиться сквозь землю. Деревенщина принимает его за бродячего брахмина! А впрочем, чем он не бродячий брахмин, собирающий себе на пропитание, в глазах старосты, который понятия не имеет о его великой учености, о его прославленном благочестии! Надо учиться скромности. Опусти голову, склонись пониже, приказал он себе.
Значит, посторонним он может казаться не тем, кто он есть на самом деле? Это раздвигает границы его свободы.
— У нас тут нигде поблизости нет брахминов, — сообщил староста.
— Да? — без интереса отозвался Пранешачария.
— Миль отсюда за десять, двенадцать даже, ближайшая аграхара.
— Правда?
— Может, и дальше, если проселком ехать. Но и ближняя дорога есть, прямиком.
— Хорошо.
— У нас вот здесь колодец. Я вам кувшин принесу, зачерпнете себе на омовение воды. Рису вам сейчас доставлю, чечевицы. Прямо тут огонь разложим, и приготовите себе поесть… Устали вы, господин, сразу видно. А если в аграхару путь держите, так тут как раз Шешаппа такой, на подводе приехал родню навестить. А сам он около аграхары живет, и подвода его обратно порожняком идет. Только он такое рассказал про аграхару, уж и не знаю, надо ли вам ехать туда. Говорит, там четвертые сутки мертвое тело без сожжения лежит. Говорит, брахмин мертвый; вот дела! Шешаппа что рассказывает — жуть! Среди ночи, представляете, врывается к нему женщина — жил с ней покойный — и кричит: помоги тело сжечь! Вроде как никто этого покойника не желает сжигать. Как такое с брахмином может быть, а? Утром Шешаппа проезжал мимо аграхары, так, говорит, грифы по крышам сидят, ну?
Староста присел на корточки, разминая в ладонях табак.
У Пранешачарии оборвалось сердце — Шешаппа здесь! Нельзя ему в таком виде попасться на глаза Шешаппе. И вообще опасно задерживаться в этой деревне. Он поднял глаза на старосту.
— Принеси мне молока. И парочку бананов.
— Бегу, ученый господин, бегу. Нам ведь нельзя есть, пока не предложим пищу брахмину, я потому про рис и сказал, я думал, рису желаете, а нет, так я бегу…
Староста затопал к домам.
