Пранешачария вытянул мучительно ноющие ноги. Он хотел стряхнуть с себя усталость, она мешала сосредоточиться.
Из лесу вышел теленок; не замеченный Пранешачарией, совсем близко подобрался к человеку, вытянул шею и нюхнул его. Пранешачария вздрогнул от горячего дыхания Оглянулся На него смотрели ласковые, жалостливые коровьи глаза. Сердце Пранешачарии наполнилось нежностью. Он провел рукой по гладкой спине. Теленок обрадовался, притиснулся совсем близко, подставляясь под ласкающую руку, вывалил язык и стал жарко, шершаво, щекотно лизать лицо и уши Пранешачарии. Пранешачария вскочил, не вытерпев щекотки.
— Уппу-пу… — приговаривал он и почесывал теленка.
Теленок совсем разыгрался: скакнул на Пранешачарию, брыкнул задними ногами и боком-боком ускакал за деревья.
…О чем же я думал? — старался припомнить Пранешачария. Да, я спрашивал себя, почему мне так не хотелось встречаться с брахминами.
Но мысли его разбегались. Сильно хотелось есть.
Нужно найти деревню, там дадут еды. Он зашагал, отыскивая путь по коровьим лепешкам и следам прошедшего стада. Примерно через час он наткнулся на храм Мари — черной богини смерти. Было ясно, что в деревне, построившей храм этой богине, живут не брахмины. Пранешачария сел под дерево на виду у деревни.
Солнце высоко поднялось в небе и припекало даже в тени. Мучила жажда Скорей бы его заметил кто-нибудь из крестьян-сразу побегут за фруктами, за молоком.
…Крестьянин подвел буйволов к деревенскому пруду, повернул голову, вгляделся из-под руки и заторопился в сторону Пранешачарии. Он остановился перед брахмином — рослый, пышноусый, на голове навернут клетчатый тюрбан, во рту бетель. Скорей всего, староста, подумал Пранешачария. Хорошо, что не наткнулся на знакомого.
Староста поднял подбородок, чтобы не капнул бетелевый сок, и что-то промычал, не разжимая губ. По жестам и выражению его лица легко было догадаться, что он желает узнать, откуда путник. Знай староста, что перед ним сам Пранешачария, он бы не посмел размахивать руками и мычать с полным ртом. Но если человек зачеркивает свое прошлое, свою историю, то мир и воспринимает его просто как еще одного человека. Вот староста и видел перед собой обыкновенного прохожего брахмина. Эта мысль чуть-чуть встревожила Пранешачарию. Не получив ответа, староста деликатно выплюнул бетель, утерся концом тюрбана и с приличествующей обращению к брахмину униженностью спросил:
— Куда держит путь ученый господин?
