З) поставить современное буржуазное государство над классами в качестве арбитра,
4) убедить массы в том, что задача рабочего класса заключается не в низвержении капиталистической системы, а в устранении отрицательных сторон капитализма.
Но при наличии у значительных слоёв рабочих этих взглядов и стремления со стороны современного реформизма, увековечить эти взгляды, рабочие массы имеют перед собой сейчас тысячи и десятки тысяч фактов, которые свидетельствуют о том, насколько тесно, насколько органически связана экономическая борьба с борьбой политической. Если до войны возможно ещё было по этому поводу строить разного рода хотя и шаткие, но философские системы, то сейчас это бросается в глаза каждому рядовому пролетарию, сейчас связь между отдельной забастовкой и политикой, связь между предпринимателями и государством настолько бросается в глаза, настолько ясна, настолько режуща, что только заведомое желание обмануть рабочих — а этим делом занимается международная социал-демократия — заставляет так называемые рабочие партии и их руководителей выгораживать современное буржуазное государство и деполитизировать (как немцы говорят — «entpolitisieren»), современные экономические бои, придавая им исключительно экономический характер.
Возьмём несколько примеров экономических боёв последнего времени. Возьмём локаут в Руре в 1928 г. Локаут был формально конечно экономическим конфликтом, но был ли он действительно по существу чисто экономическим конфликтом? Вряд ли найдётся кто-либо, кто сможет это утверждать. Стачка текстильщиков в Лодзи из-за заработной платы была экономической стачкой или политической? И то и другое. Стачки, имевшие место и происходящие сейчас во Франции — чисто экономические стачки? А стачка 50 тыс. сельскохозяйственных рабочих в Чехо-Словакии была чисто экономической? Формально, да. Рабочие предъявляли требования о повышении заработной платы или выступали против понижения. Формально это были экономические забастовки, а по существу все эти забастовки имели глубоко политический характер.
Что же делает современные забастовки сугубо политическими, что политизирует современные забастовки и что заставляет рабочие массы, втянутые в забастовку, самим ставить проблему связи экономики и политики? На нынешнем этапе борьбы, особенно в условиях развёртывающегося кризиса, каждый экономический конфликт с особой остротой ставит перед предпринимателями вопрос относительно возможности сохранить свои позиции на мировом рынке. Чем больше растут производственные возможности капиталистических стран, чем больше суживаются рынки, тем меньше предприниматели могут или хотят итти на уступки, даже если рабочими предъявляются самые минимальные, самые элементарные требования. Наоборот, они переходят в наступление на жизненный уровень рабочего класса. Период, когда некоторые капиталистические страны имели монопольное положение на мировом рынке, как, скажем, Англия до начала ХХ столетия, этот период безвозвратно прошёл. Даже страны, имеющие огромные колонии, как Англия, которая эксплоатирует сотни миллионов населения, не могут развернуть все свои производственные возможности, ибо конкуренты проникают на их собственную территорию — и в колонию, и в метрополию. В этом суть. И потому время некоторых экономических уступок или некоторых преимуществ и привилегий для отдельных слоёв пролетариата безвозвратно прошло. И если на протяжении многих лет, в период восходящей капиталистической кривой, английский капитализм мог из огромных барышей известную часть отдавать определённым слоям рабочих, и известная часть английских рабочих подняла свой жизненный уровень, — то эти возможности исчерпаны, и английский капитализм идёт сейчас не по тому пути, по которому он шёл до войны, по пути уступок в смысле поднятия уровня жизни хотя бы рабочей аристократии, чтобы её привязать к государству, а по пути срезывания того жизненного уровня, который был завоёван рабочими, снижения жизненного уровня тех слоёв, которые кое-что получили ещё до войны, для того, чтобы легче и лучше было бороться на мировом рынке со своими конкурентами.
