Мустафа, опасаясь неприятностей, костылял за нами следом.
— А ведь все сволочи, ф-фсе! ― мотал головой Аверьянов, когда мы вернулись за стол. ― Ты не обижайся… От президента, до п-последнего гаишника! Не могу так жить! Н-не могу! Стыдно… Ты понимаешь? Нет, правда, п-понимаешь?
— Понимаю, ― заверил я. ― Я тебя хорошо понимаю.
— Это н-не люди… А я ведь… Я ведь нормальный. Не аутсайдер, как ты. Даже конформист немножко, не обижайся… Я в обществе хочу жить, с людьми, а не в джунглях, понимаешь? ― Аверьянов вдруг перестал заикаться.
Плюхнувшись рядом со мной на стул, он уставился на меня с таким видом, будто видел меня впервые. Потом он стал хлопать меня по плечу, таким образом выражая, по-видимому, признательность — столько доставить всем хлопот!
Давая ему прийти в себя, я успокаивающе кивал Мустафе, который маячил в проеме двери, ведущей на кухню, и не спускал с нас глаз. С Аверьяновым я во всем соглашался. Он же тряс своими дряблыми, слегка порозовевшими щеками и продолжал твердить свое…
— Она мне всё рассказала… ― вдруг вычленил мой слух из его кашеобразной речи. ― С ней впервые такое… Я ей п-простил. К тому же н-не с кем п-п-попало, ― выдавил из себя Аверьянов.
Поймав на себе его взгляд, я не сразу понял, что произошло. В следующий миг я готов был провалиться сквозь землю.
— П-проблема в том, что… Она б-больше не хочет со мной жить… ― Аверьянов как-то весь передернулся. ― Г-говорит, я слишком п-простой!.. Это п-правда, я п-простой. Но н-не очень, ты же знаешь… Помоги мне! Т-ты должен м-мне п-помочь! Т-ты обещаешь? ― Он смотрел на меня умоляюще.
Невольно следя за входной дверью, я вспомнил, с каким выражением лица покинула нас Валентина. И вдруг я понял, что впервые в жизни оказался в подобной ситуации: я не знал, на чьей я стороне, я совершенно не знал, что делать дальше.
— Если бы ты согласился, мы бы сделали вид, что н-ничего н-не произошло, ― настаивал Аверьянов. ― П-послушай: д-давай откроем издательство!.. Я б-буду членом совета д-директоров… вместе с т-тобой. Или найму кого-нибудь! А ты… Ты б-будешь печатать всё, что захочешь… И вообще!.. Только п-пообещай мне, что вы никогда б-больше не увидитесь… Обещаешь?
Сделал над собой усилие, я невнятно изрек:
— Глупо обещать такие вещи.
— Значит, нет?!
Не знаю, кто потянул меня за язык, но я сказал совсем не то, что думал:
— Нет… В этом смысле нет.
Аверьянов примирительно кивнул, облокотился о край стола, подался вперед, наклонился ко мне, словно хотел что-то сказать мне на ухо. Но я попросту не понял его намерений. В следующий миг он схватил меня за шиворот и что есть силы потянул на себя.
