Меня разбудил настойчивый стук в дверь, когда в окно лился теплый, послеобеденный свет. В момент моего прибытия я была настолько уставшей, что и не заметила большого окна во весь рост рядом с кроватью, из которого открывался вид на пристань, небесно-голубую морскую гладь и причаливающие корабли. Крик пролетающих над портовыми судами чаек вторил учащенному стуку в дверь.
Вздрогнув, я вскочила, быстро пригладила непослушные рыжие пряди, и осторожно потянула за ручку. Выглянув за дверь, я посмотрела налево, но увидела лишь двух Хранителей в желтых мундирах, охраняющих выход из коридора. Повернув голову в другую сторону, я чуть не вскрикнула от удивления, лицом к лицу столкнувшись с принцем.
До этого я видела Адриана Лакнес лишь на портретах, но слышала, что любая хорошенькая придворная, да и обычная девушка с улицы, может очаровать его на несколько ночей, если сильно постарается. Возможно, это были лишь слухи, но, судя по его виду, я могла бы предположить, что это правда.
Сегодня утром он стоял рядом со своей матерью и сестрой, и слишком пристально разглядывал меня, пока я боролась за свою свободу. Так что он, впрочем, как и другие члены королевской семьи, наблюдавшие за мной с холодным равнодушием, не произвел на меня большого впечатления.
Небрежные светлые волосы, карие глаза, ленивый наклон головы и ни к чему необязывающая улыбка — все, что составляло шарм и обаяние наследного принца. На нем был золотой камзол, белые штаны и золотые сапоги в тон. Желтые цвета — символ Лакнеса. Когда-то желтый цвет считался изменой христианству и в него рядили еретиков, к которым, по праву рождения, относились и Просветители. Разумеется, пока все не изменилось, заставив их носить желтые вещи с гордостью.
— Прошу прощения за беспокойство, — учтиво кланяется мне Адриан. — Я не хотел вас разбудить.
Я замялась на месте, но заставила себя сделать реверанс в ответ на его поклон. Учитывая события последних нескольких часов, я едва ли удивилась его присутствию, но все еще не знала, как себя вести. Впрочем, принимая во внимание невероятно доброжелательное отношение королевской семьи ко мне, правила приличия — последнее, что должно меня беспокоить. Какая глупость, которой с детства учили всех детей Лакнеса — поклоняйся Просветителям, ибо они — потомки богов. Возможно, если бы больше людей знало правду, мир был бы другим. И, как полагают многие, он был бы куда хуже.
— Что-то случилось?
Он тихонько засмеялся:
