— Что это ты ешь? — спросила я, и клянусь, он прикрыл что-бы-это-ни-было обеими лапами. — Это не поможет, — сказала я, подходя. — Дай-ка посмотреть.
Кот устремил на меня взгляд больших золотистых глаз.
— Дай посмотреть.
Он опустил голову и приподнял одну лапу. На полу лежала пожеванная часть тела Веселого цыпленка Фреда.
— Оуэн! Где ты это взял?
Он протяжно мяукнул.
— Ты попрятал их по всему дому?
Нет ответа.
Я присела рядом с котом.
— Оуэн, посмотри на меня.
Он медленно поднял голову. Просто воплощение виноватого кота. Потянулся, боднул меня головой. Вздохнув, я почесала его за левым ухом, и Оуэн замурчал.
— Подлиза, — сказала я.
Из гостиной вышел Геркулес, остановился, склонил голову набок и посмотрел на меня.
— Да, да, я знаю, я не должна быть дома, — я последний раз почесала Оуэна. — Мне нужен кофе. И сделать парочку телефонных звонков.
Я включила кофеварку и позвонила Мэри, одной из сотрудниц, чтобы сказать ей не приходить на работу. К счастью, трубку взял ее муж, и мне не пришлось вдаваться в подробности. Для Джейсона, нашего практиканта, я оставила сообщение на автоответчике. Потом я позвонила в офис Эверетта Хендерсона и вкратце рассказала обо всем его секретарю Лите.
Когда кофе был готов, я босиком вышла с чашкой на крыльцо, и коты следом за мной. Участок голубого неба над крышей Ребекки стал больше. Надев резиновые шлепанцы, я спустилась во двор. Ребекка помахала мне с заднего крыльца своего дома. Я поставила кружку на ступеньку перед дверью и пошла по траве к просвету в изгороди из сирени. Впереди меня гордо шествовал Оуэн — наверное, надеялся, что у Ребекки есть для него гостинец.
Я оглянулась. Геркулес тоже шел, останавливаясь через каждые пару шагов, чтобы отряхнуть сырые лапы. Герк был неженкой, принцессой на горошине в кошачьем обличье и не любил ни слишком горячего, ни слишком холодного, ни тем более мокрого. Он одарил меня своим фирменным взглядом «я бедненький, несчастненький котеночек».
— Трава почти сухая, ты, зануда. Я не собираюсь тебя нести.
Он потряс правой передней лапой и снова посмотрел на меня.
— Я натерла мозоль этими полотняными туфлями, но не жалуюсь.
Геркулес продолжил стоять, подняв лапу, не моргая и не шевелясь. Я подождала еще секунд двадцать, чтобы сохранить лицо, и взяла его. Оуэн обогнал нас и вскарабкался на перила веранды, не обращая внимания на Ребекку, которая подзывала его, протянув руку. Я опустила Геркулеса на ступеньки и подошла к Ребекке. На ней, как и на мне, были резиновые шлёпанцы, на одной руке садовая перчатка. Она держала букет лиловых хризантем.
