— Оберлин-колледж. Это в Огайо. А ты?
Истон ходил в Университет Цицинати.
— В Хассоне, штат Мэн, — я улыбнулась от воспоминаний. — Может, у меня и не было стереотипов насчет Миннесоты, но о Мэне точно были. Я явилась туда в конце лета, в самую жару, с полным чемоданом свитеров. Слава Богу, моей соседкой по комнате оказалась Лиза. Я подумала о том, когда опять её услышу. Если кто и может нарыть информацию о Грегоре Истоне, так только она.
Когда мы закончили десерт, Вайолет предложила показать мне дом. Все комнаты были так же прекрасны, как гостиная и холл.
— Llŷn, — сказала я, когда мы снова вошли в гостиную. — Это валлийский?
— Да. Это значит «озеро», — кивнула Вайолет. — Родители моей матери были из Уэльса.
Рома смотрела на большую фотографию на стене — уличный снимок, сделанный в центре города, у озера, лет пятьдесят назад. Вайолет присоединилась к ней, стала показывать старинные достопримечательности. Я села на диван к Ребекке.
— Вайолет — отличный повар.
— Так и есть. Еще когда мы были девчонками, она умела чуть изменить рецепт, придать ему собственный уникальный вкус.
— Вы давно дружите?
— Всю жизнь. С тех пор как пошли в школу. Вайолет мне как сестра. — Она откинулась на спинку дивана, сложила руки на коленях. — У меня два старших брата, они постоянно дразнились. А Вайолет — единственный ребёнок. Но она была бесстрашной. — Ребекка покачала головой, улыбаясь каким-то воспоминаниям. — Нам запрещали ходить на озеро, — сказала она, понизив голос, чтобы нас не слышали. — Но мы постоянно туда пробирались. Мой брат Стивен наябедничал о нас. На следующее утро все его ботинки оказались полны мокрого песка — и те, что он носил в школу, и пара получше, для церкви. — Она засмеялась. — Это сделала Вайолет, и я до сих пор не знаю, как.
Я окинула взглядом гостиную.
— Трудно представить, что Вайолет была непослушным ребёнком.
Ребекка погладила диванную подушку.
— Понимаю, она кажется очень сдержанной. Некоторые считают её холодной, но это не так. Просто жизнь заставила казаться такой. — Она оглянулась. — Вайолет выросла в этом доме. Когда её мать и отец умерли через полгода один за другим, ей было всего двадцать пять. Десять лет спустя она осталась вдовой с двумя маленькими мальчиками. И если она кажется бесчувственной — что ж, это не удивительно. Но в глубине души она добрая и преданная. Я всегда могла на неё рассчитывать. Я сделаю для неё что угодно, как и она для меня.
— Это то, что моя мать называет сёстрами по сердцу, — сказала я.
