— Да, но ты послушай дальше. Смотри, в армии для этих тупых ублюдков делают всё. Их кормят, наливают им дешёвое бухло в их паршивых клубах части, чтобы они не ходили в город и не расслаблялись там, беспокоя местных, и все такое. Когда же они увольняются, то на штатской им приходится заботиться о себе самим.
— Да, но, типа, это же совсем другое, потому что… — Кочерыжка отчаянно пытается включиться в беседу, но Рентона прорвало, и остановить его теперь можно только ударом бутылкой по голове, да и то лишь на несколько секунд,
— Да погоди ты, погоди… подожди минутку, приятель. Выслушай меня. Я тебе это обязательно должен рассказать… что я тут говорил?.. ах да! Так вот. Когда ты сидишь на игле, все, о чем ты думаешь, так это о том, как бы вмазаться. А когда слазишь, начинаешь думать о самых разных вещах. Нет денег — нажраться не на что. Есть деньга — льёшь слишком много. Нет тёлки — остаёшься без секса. Есть тёлка — опять геморрой, достача, вздохнуть свободно невозможно, А бросишь её — маешься, чувствуешь себя виноватым. Ты паришься насчет счетов, жратвы, судебных исполнителей, всякой нацистской сволочи, которая бьёт тебя по морде, — обо всём том, о чем настоящий системщик не парится никогда. Потому что ты паришься только о том, где бы достать ширево. Всё просто как дважды два. Прикинь, что я имею в виду? Рентой остановился и немного поскрипел зубами.
— Ага, но это ведь, типа, жутко унылая жизнь, чувак. Даже и не жизнь вообще, прикинь? Что-то вроде, типа, болезни, чувак… когда уже так херово, что херовей просто не бывает… кости ломает… это яд, чувак, чисто яд… Не говори только, что ты снова бы хотел всё это, типа, испытать, потому что это полная чушь.
Очень едкий ответ, особенно для мягкого и всегда неуверенного в себе Кочерыжки. Рентой понимает, что он, очевидно, задел друга за больное.
— Верно. Что-то я сегодня какую-то хуйню несу. Словно Лу Рид.
Кочерыжка отвечает Рентону той своей характерной улыбкой, которая вызывает у пожилых женщин желание усыновить его, как потерявшегося котёнка.
Они засекают, что Кайфолом собирается уходить вместе с Аннабель и Луизой (так зовут американок). Он отработал свои обязательные полчаса, посвященные подпитке самолюбия Бегби. Именно в этом, по мнению Рентона, заключается единственное предназначение друзей Бегби. Он размышляет об очевидном противоречии, возникающем, когда ты дружишь с человеком, который тебе не нравится. Все дело в привычке и традициях. К Бегби привыкаешь точно так же, как к шире-ву, И опасен он ничуть не меньше. С точки зрения статистики, думает Рентой, вероятность быть убитым родственником или близким другом гораздо выше, чем вероятность пасть от руки незнакомца. Отдельные деятели окружают себя дружками-отморозками, полагая, что это делает их сильнее, дает им защиту от окружающего жестокого мира, хотя в действительности всё наоборот.
