— Мы не торгуем наркотой, приятель, — говорит Томми.
— Ага. В этом пабе пока не торгуете, — продолжает жирный мудозвон.
— Да уймись, Стью. При чем здесь парни? Это всё из-за Алана Вентерса и его курицы. Они долбаются так, что ни одному гондону в нашем городе и не снилось. Ты же сам знаешь, — оборвал его другой парень с тонкими светлыми волосами.
— Пусть разборки устраивают у себя дома, а не в пабе, — добавляет ещё один из игроков.
— Кухонный бокс, вот они чем здесь занимаются. Мешают выпивать спокойно людям, — соглашается светловолосый.
Самое опасное — это улица. Я боюсь, что они увяжутся. Я быстро выхожу за дверь, а Томми поспешает за мною следом.
— Иди помедленнее, — говорит он.
— Отвянь. Давай свалим отсюда, короче.
Мы идём по улице. Я оглядываюсь, но ни один мудак не выходит из паба. Впереди — только та самая психованная парочка.
— Я всё же хотел бы перемолвиться словечком с этим пидором, — говорит Томми, набирая ход.
Я засекаю приближающийся автобус. Номер двадцать второй. Наш.
— Забей всё в жопу, Томми. Автобус идет. Поехали.
Мы добегаем до остановки, вскакиваем в автобус и сразу залазим в хвост на второй этаж, хотя нам ехать всего лишь несколько остановок.
— У меня с лицом всё в порядке? — спрашивает Томми, когда мы садимся.
— Всё, как обычно. Жуткая морда. Эта телка разве только кое-что подправила, — говорю я ему.
Он смотрит на своё отражение в окне автобуса.
— Сраная шлюха, — ругается он.
— Два сапога пара — что она, что её мужик, — говорю я.
Это очень круто со стороны Томми — то, что он врезал чуваку, а не клюшке, хотя поцарапала его именно клюшка. Я натворил кучу такого в своё время, за что мне стыдно, но телок я никогда не бил. То, что говорит Кэрол, — полная хуйня. Она сказала, что я применил к ней насилие, но я ни разу её не бил. Я просто дёржал её, чтобы мы могли поговорить спокойно. Но если ей верить, это такое же насилие, как если бы я бил ее. Я так не считаю. Я просто держал её, чтобы мы могли спокойно поговорить, — вот и всё.
Когда я сказал это Ренте, он ответил, что Кэрол права. А я сказал, что она может приходить и уходить, когда и куда ей заблагорассудится. Но это все хуйня полная. Я всего-то хотел, чтобы мы спокойно поговорили. Франко со мной согласился. «Ты не понимаешь ничего в таких делах», — сказали мы Ренте хором с Франко.
Всю дорогу в автобусе я нервничал и меня тошнило. Наверное, то же самое чувствовал и Томми, потому что мы с ним ни о чём не говорили. Впрочем, завтра утром мы уже будем сидеть в каком-нибудь пивняке вместе с Рентой, Бегби, Кочерыжкой, Кайфоломом и всеми остальными и хвастать, как мы этих козлов уделали.
