– Ваш вопрос, возможно, подходит под то же определение.
– Я не раз спускал вам ваши дерзости. Но эта будет последней. Будьте любезны заняться устройством своего будущего как можно быстрее.
– Я так и намеревался. Сегодня я лишился единственного, кто делал жизнь в «Фронтоне» терпимой.
Он широким шагом продолжил свой путь, а Стэкхерст провожал его яростным взглядом.
– Невозможный, невыносимый человек! – вскричал он.
Моим же главным впечатлением было то, что мистер Йен Мэрдок воспользовался первым случаем, чтобы открыть себе возможность елико быстрее исчезнуть с места преступления. Подозрение, смутное, туманное, теперь начало обретать большую четкость в моем уме.
Возможно, посещение Беллами могло бросить дальнейший свет на дело. Стэкхерст справился с собой, и мы направились к дому.
Мистер Беллами, мужчина средних лет с огненно-рыжей бородой, казалось, пребывал в самом дурном настроении, и вскоре цвет его лица мог потягаться с бородой.
– Нет, сэр. Никаких подробностей я слышать не желаю. Мой сын, – он кивнул на могучего сложения молодого человека с мясистым насупленным лицом в углу гостиной, – согласен со мной, что ухаживания Макферсона за Мод были оскорбительны. Да, сэр, слово «брак» никогда не произносилось, и все-таки были письма, встречи и еще всякое, чего мы никак одобрить не могли. Матери у нее нет, и мы единственные, кто ее бережет. Мы твердо решили…
Но его заставило умолкнуть появление самой барышни. Бесспорно, она украсила бы любое общество в мире. Кто подумал бы, что такой редкий цветок вырос из подобного корня и в подобной атмосфере? Женщины редко меня привлекали, так как моим сердцем всегда управлял мозг. Но, увидев ее медально-безупречное лицо со всей свежестью Даунсов в нежном румянце, я не мог не признать, что никакой молодой человек, повстречав ее, не мог бы остаться равнодушным. Такова была девушка, которая остановилась теперь перед Гарольдом Стэкхерстом, напряженно глядя на него широко открытыми глазами.
– Я уже знаю, что Фицрой погиб, – сказала она. – Не бойтесь рассказать мне подробности.
– Нам сказал про это другой ваш джентльмен, – объяснил ее отец.
– Незачем втягивать в это мою сестру, – буркнул молодой человек.
Сестра бросила на него испепеляющий взгляд:
– Это мое дело, Уильям. Будь добр не вмешиваться. Судя по всему, совершено преступление. Если в моих силах помочь обличить виновника, то я сделаю это хотя бы в память того, кого больше нет.
Пока она слушала краткий рассказ моего спутника, ее лицо сохраняло спокойствие, показавшее мне, что сила ее характера не уступает красоте. Мод Беллами навсегда останется в моей памяти как самый совершенный идеал женщины. Оказалось, что она знала меня в лицо, так как теперь обратилась прямо ко мне:
