Согласно данному правилу, я попросил у Анны Александровны как можно больше фотографий родственников по прямой из семейного архива и как можно больше рассказов об этих родственниках. Архив был в полном порядке. Мы вместе с моей пациенткой вглядывались в лица кровной родни, я слушал те истории из жизни предков Анны Александровны, которые она, в свою очередь, специально выпытала у родителей и у своих дяди с тетей. Истории и лиц было множество, но не было среди них даже близко тех, кто хоть как-то мог бы претендовать на роль активного носителя гена бедности. Стыдно признаться, но тогда я даже стал подумывать о том, что мой метод по выявлению таких активных носителей то ли не работает вовсе, то ли работает далеко не всегда. И тут меня осенило. Ведь для того, чтобы обнаружить наличие в роду активного гена бедности, вовсе не обязательно заглядывать назад. Иногда можно и даже нужно заглянуть и вперед. Что я имею в виду, я сейчас поясню. В поисках активного гена бедности мы чаще всего смотрим на наших предков и совсем почему-то не смотрим не потомков. А ведь они в не меньшей, чем предки, степени являются кровными и прямыми родственниками нам, являются представителями нашего рода, нашей семьи. Когда я понял это, то решил подробнее расспросить Анну Александровну о ее детях. Результаты ошеломили не только меня, но и саму мою пациентку. Оказалось, что и сын, и дочь пошли в маму по части отношения к деньгам. Деньги у них никогда не держатся, траты явно превышают возможности, и носят эти траты характер более чем бессмысленный. Не буду здесь отвлекать ваше внимание примерами и подробностями, подтверждающими этот факт, но, поверьте мне на слово, это так. Для меня с этого момента было очевидно: в роду Анны Александровны есть активный родовой ген бедности.
Однако тут я вновь оказался в замешательстве. Если действительно ген бедности присутствует в двух подряд поколениях этой семьи, если он ведет себя крайне активно, проявляясь в ничем не обоснованной тяге к мотовству, то почему тогда в поколениях предшествующих нигде и никогда этот ген себя не проявил? Я был весьма озадачен этой проблемой, но делиться ей с Анной Александровной не спешил, надеясь сам отыскать ответ на поставленный жизнью вопрос. Между тем случилось так, что моя пациентка нашла этот ответ гораздо раньше меня. История оказалась вполне достойной включения в какое-нибудь индийское или мексиканское кино. Я вновь опускаю подробности. Скажу только, что моя пациентка и без моей подачи, опираясь только на известные теперь нам обоим факты, решилась подробнее опросить своих родителей о наличии каких-либо родственников, которые хотя бы в какой-то степени были мотами и транжирами, но по каким-то причинам не оказались упомянуты в семейных архивах. Родители тогда рассказали. Однако рассказали вовсе не то, что желала услышать Анна Александровна. Она ожидала, что ей поведают о каком-нибудь родном брате деда, который был раз и навсегда вычеркнут из семейной летописи как раз за то, что растратил все деньги, что у него были, на всякую ерунду. Этакий позор для всего рода. История же, рассказанная отцом Анны Александровны, оказалась куда как более драматична. Выяснилось, что и мама, и папа моей пациентки являются для нее приемными родителями. Представляю себе состояние бедной женщины, в тридцать пять лет узнавшей такое. Отец поведал, что настоящие родители крошки Анечки погибли в автокатастрофе, были они близкими друзьями будущих приемных мамы с папой. У них же своих детей не было, и тогда они удочерили несчастную сиротку, вырастили ее, став по-настоящему родными и близкими людьми. Конечно же, узнав обо всем этом, Анна Александровна никоим образом не стала своих приемных родителей меньше любить. Скорее даже, полюбила их еще больше. Только теперь нам предстояло узнать, что же у кровных родственников Анны Александровны было по части тяги к мотовству и наличия в организме активного гена бедности. Впрочем, я уже предвидел результат.
