Диван трясло, как на вибростенде. "Хрущевские" перегордки колебались. Из потолочной трещины парашютировала побелка. Звенели стекла в окне. На столе отплясывал стаканчик с карандашами и ручками.
Одержимая карательным воспитанием, бабуля, войдя в раж, молотила в дверь массивной скалкой. Внук не думал показываться.
Гришка, пожалуй, тоже в трансе — в бабских скандалах его солидарно выдвигали крайним. Заодно с Димкой. Гавкучие пенсионерки ликовали. И солидарно "заводились" на перевоспитание непослушника.
Домой позвонили. На помощь явилась Полина. Квартиросъемщица квартиры № 5. Как раз против Гришкиной двери. Главная скандалистка подъезда.
Она считала всех виноватыми. Особенно живущих выше второго этажа: убирая свою часть лестницы, обрушивала душеревущий вопель на возвращавшихся домой, либо выходящих на улицу. С неизменным поводом: "я одна только и мою ступеньки после ваших копыт!!!"
Ее крик разносился на квартал. Даже в зиму, при задраенных лестничных окнах… Ощутив еще сверху характерное шлепание ее тряпки, (скорее развозившей грязные лужи, нежели наводившей чистоту) приговоренные ею "виновники" вихрем пролетали этаж, словно гоночные авто — финиш. Дабы та не поспела развернуть широкую тушу поперек узких "хрущевских" маршей. И затыкали уши от окриков вослед.
Находились, конечно, желающие "разумно" примириться. Договориться всем жильцам скидываться деньгами и оплачивать ей уборку подъезда.
Сие предложение разжигало в ней беса. С пол-оборота, с плевками в лица соседей и рукоприкладством. Может и впрямь, деньги для нее не были главным!?
Даже если бы верхние жильцы неким чудом обрели крылья, ее скандальный демонизм куда бы делся!?. Будучи в должности продавца молока, хозтоваров; приемщицы в прачечной, в химчистке и на стеклотаре — характер проявляла она сполна. Покупатели, клиенты трепещали перед ней, словно советский солдат в 1941 году — под атакой гитлеровцев. Заполняя одну за другой жалобные книги… В конце концов ее отовсюду увольняли "по статье".
В последней должности Полина гордо прослыла "наглейшей из наглейших". В службе билетного контроля троллейбусного гаража № 1.
И как-то двинув вечерком "на промысел", своим профессиональным нахальством принялась выколачивать штраф у двух подвыпивших парней, едва переступивших подножку почти пустого салона троллейбуса. Даже не стронувшегося с остановки… "Охота на зайцев" завершилась для нее в реанимации, с выбитым глазом и проломленым черепом. Трамвайно-троллейбусное управление полгода кидало бабки в больницу, дабы вытащить "пострадавшую на службе" с того света… Обидчков так и не поймали. Да что!? И ловить не стали: жены, дети и ближние ментов и прокуроров терпели наглый произвол маршрутных контролеров наряду со всеми.
