— Да кто бы кроме тебя терпел вот такую мамашу?! Уйди подальше, сними квартиру и живи, как человек.
Димка пояснил — при его зарплате идея нереальна: цена вопроса почти равная. Гришка рассмеялся:
— Какой же уважающий себя человек живет в наше время на зарплату? Димка, ты ведь такой спец, и крутиться не сможешь?
Собутыльники тоже расхохтались. Димка понимал: им-то хорошо, они немолодые, семей у них нет, но что, и за что выпить, есть всегда…
Еще давно, когда их дома только строили, этим дали по служебной квартире, с правом оставить их себе, отработав в пользу
ЖЭУ 10 лет. Но время это минуло, а они успели привыкнуть к домам и их обитатаелям… В двух многоподъездных корпусах "хрущевок" почти ежедневно возникали проблемы: где-то текли трубы, у кого-то не закрывались краны, засорялись раковины, падали смывные бачки. Жильцы тут же звали на выручку верного сантехника, дядю Даню, назубок знавшего водяные и отопительные системы домов. Приготовив, разумеется, традиционные пол-литра. Которые тот, устранив неполадки, привычно "оприходовал" вместе с дворником и прочими соседями, привыкшими выпивать…
Через два дня он снова отправился к ней. Считая, что время ее успокоило, и решил попросить прощения. Но увы…
На двери флигеля висел большой замок. Сквозь оконные стекла во мраке комнаты не виделось ни швейной машинки, ни гладильной доски, ни прочих ее вещей. Исчезла даже занавеска примерочной.
Заступница-бабуля призналась: на следующее же утро Маринка поспешно съехала неизвестно куда. Даже не прося вернуть деньги, уплаченные вперед за жилье… Подробности не прояснили и в конторе, где она работала. Лишь дали знать: она внезапно попросила расчет по "семейной причине".
Димка понял: случилось самое страшное — он снова остался один. Пускай Маринка была и много его старше, пусть она не из самых симпатичных, пускай они и не собирались посвящать друг другу всю жизнь. Их любовь была бурной, крепкой и скоротечной, как вешний паводок. И жизнь стала на месте неизвестностью грядущих месяцев или даже годов одиночества…
А главное он понял: Марина была первой женщиной в его жизни, которая не только истино любила его, но и уважала его характер, привычки и личность. И прислушивалась к нему, всегда считалась с его мнением, всегда выполняла его просьбы, пусть даже он был молод и неопытен. В отличии от родной матери, воспитательницы детсада, учительниц в школе, наглых контроллерш в общественном транспорте. Которые будто и живут ради того, чтобы за каждым шагом унизить, обхаять, оскорбить человека, растоптать, размазать по стенке его достоинство…
