Клара и мистер Тиффани | страница 90

Все еще не отрывая взгляда от неба, я отбросила осторожность и спросила:

— Ты так и не ответил. Он когда-нибудь раньше сбегал?

Джордж, казалось, боролся с собой. Наконец пробормотал:

— Однажды. Но это было десять лет назад.

— Расскажи.

Джордж отвернулся и заговорил:

— Он учился в Эндоверском колледже в Массачусетсе. Во время каникул между семестрами Эдвин поехал на юг с сокурсником в направлении Чарлстона. Возвращаясь на север один, вместо того чтобы прибыть в Эндовер, он оказался здесь, на озере Джинива. И не мог вспомнить, каким образом попал сюда. Эдвин не помнил ничего, после того как сел на поезд, направлявшийся на юг. Мои родители не потеряли его, потому что считали, что он вернулся в Эндовер после поездки со своим другом, а он прибыл туда как раз в день начала нового семестра. Вероятно, пришел в себя сам здесь, на озере, а затем вернулся в колледж. Прошло несколько лет, прежде чем Эдвин признался мне в этом.

— Ты знал и не сказал мне? Просто предоставил мне свободу действий? Почему ты ничего не сообщил после того, как он сбежал из Натли подобно сумасшедшему?

От моих обвинительных воплей Джордж съежился. Прежде чем он заговорил, обращаясь к пустынному небу, прошла не одна минута.

— Потому что я не смог бы заполучить тебя в жены. Но вот он бы смог. — В его голосе послышались визгливые нотки. — Я не мог устоять перед перспективой твоего вхождения в нашу семью. И мне так хотелось, чтобы Эдвин добился тебя, был счастлив. Если бы ты сказала «нет», он бы сломался.

Вернувшись на Ирвинг-плейс после месяца разительных перемен от счастья до ярости, измученная несправедливым оскорблением и горем, я распаковала вещи, часто останавливаясь, чтобы уставиться в ничто и гадать, чем же Эдвин занимается в эту минуту: страдает ли, терзается душевной болью, пребывает в полной безмятежности или в замешательстве подобно мне. От такого количества возможностей у меня начало пульсировать в висках, заболела челюсть. Я устроилась поуютнее в своей кровати, в этом дневном убежище, открыла томик Эмили Дикинсон. Наткнувшись на пометку на странице, я обрела не столько утешение, сколько мудрость. В дни моей невинности я, должно быть, сочла стихотворение «Расплата» умным, пока не познала его правдивость.

Проницательно, иронично — да, но не утешительно. Я усомнилась, погружалась ли поэтесса когда-нибудь в ночь любви, подобную ночи Изольды или моей. Если да, то она слишком контролировала себя, чтобы не утратить свое спокойствие, и я тоже не хотела терять мое. Слова расплывались перед моими глазами, и это жгучее чувство, которое возникает, когда начинают подступать слезы, уже отягощало мои веки. Я потянулась за носовым платком мистера Тиффани, но опоздала. Утрата сокрушила меня. У меня был носовой платок от мистера Тиффани, калейдоскоп от Фрэнсиса, а что же от Эдвина? Ничего. Он не дал мне ничего, кроме обещаний. Я была лишена даже какой-то памятной вещицы, которую могла бы в минуты одиночества и отчаяния сжать в руках, подобно страждущей монахине, припадающей к распятию. Почему я оказалась такой неудельной, что теряла одного мужчину за другим?