Клара и мистер Тиффани | страница 21



— Значит, вы — работающая женщина? — осведомилась миссис Хэкли.

— Да. Я работаю в студии Тиффани.

— Полируете серебро, как я полагаю, — авторитетно заявила миссис Хэкли.

— Нет.

— Но вы не можете заниматься продажей украшений. Все продавцы — мужчины, — удивилась она.

— Это в «Тиффани и Ко», которой владеет Чарлз Тиффани. Я работаю на его сына, Льюиса Тиффани, в его стекольной мастерской. Там изготавливаю витражи из свинцового стекла и мозаики.

— Мастерская! Тогда вы причисляете себя к Новым Женщинам, не так ли? — Миссис Хэкли с презрением уставилась на свою тарелку. — По моему мнению, да и с точки зрения многих членов общества, когда женщина присоединяется к рядам мужчин в рабочих мастерских, ее моральный уровень падает, так что будьте осторожны.

— Она же занимается искусством, миссис Хэкли, а не трудится на каретной фабрике. Ведь искусство само по себе является моральной силой.

— Благодарю вас, мистер…

— Макбрайд. Генри Макбрайд.

Его, ученого вида поклонника Уитмена, я хотела запомнить. Длинные волосы, раздвоенный подбородок, рот, как лук купидона, краснее, чем обычно, жемчужная запонка в пышном красно-коричневом галстуке-самовязе, съехавшем набок. Было ли это отрицание условностей намеренным?

— Зовите его Хэнком, — протянул Дадли. — Это собьет с него спесь, а то он по ошибке слишком уж высоко занесся и самостийно назначил себя директором школы номер сорок четыре по Ирвинг-плейс.

Хэнк скрестил руки на груди.

— Мне многое известно о старшем Тиффани, если вы когда-нибудь пожелаете расспросить меня об этом.

— Пожелаю.

— Платон писал, что мужчины и женщины в конце концов реагируют очень похоже на одинаковые условия. — Это вставила свое слово Фрэнси, пожилая женщина, изящная, как птичка вьюрок, чей цвет лица представлял собой более бледный оттенок ее розовой блузки. — Я делаю из этого вывод. Если мужчина может сохранить целостность и моральную устойчивость на фабриках и в мастерских, на то же самое способна и женщина.

— Ах, вы и ваши книжки, — разворчалась миссис Хэкли. — Вы когда-нибудь прекратите бубнить об этих философах? Они все давно преставились, Фрэнси. — Миссис Хэкли чрезвычайно вульгарно подцепила вилкой здоровенный кусок солонины и принялась яростно жевать его, причем ее рот последовательно принимал самые разнообразные уродливые формы. — Я никогда не могла постичь, как истинная леди может принимать деньги от любого человека, который не приходится ей ни отцом, ни мужем, ни дядей или братом.