В случае с Сумароковым можно отметить, что он не робел перед академическими авторитетами, активно оппонировал старшим коллегам, иногда переходя на личности, высмеивал их, критиковал их творчество. У Сумарокова было развитое языковое чутьё. Он сражался за чистоту и красоту литературного языка, вёл работу по отбору лексических средств, пригодных для создания великой поэзии. Ломоносов и Тредиаковский исходили из своих моделей, формулировали способы стихосложения, конструировали «штили», а Сумароков призывал стихотворцев активно и самостоятельно формировать нормы живого литературного языка. Хотя он и насмехался над стихами Тредиаковского, называл поэзию Ломоносова «надутой» и «пухлой», но и к себе относился с высокой требовательностью. По его признанию, хоть его стихи и были опубликованы в годы учёбы в Рыцарской академии, произведения, написанные за первые девять лет служения Аполлону, он безжалостно сжёг в камине.
Сумароков высокомерно заявлял, что Ломоносов и Тредиаковский регламентируют язык и культуру, не зная и не чувствуя красоты московской русской речи, ибо родились не в культурной дворянской среде, а в провинциальных семьях из социальных низов.
Дискуссия была живой и неравнодушной, Ломоносов с Тредиаковским отвечали – иногда возмущённо и свысока – они формировали науку филологию. Сумароков же всю жизнь яростно отрицал, что был учеником Ломоносова, считал себя более одарённым и опытным поэтом, достойным членства в Академии.
– Ныне поэзия Александра Сумарокова выглядит для читателя менее архаичной, чем поэзия его оппонентов.
– Действительно, поэт на своём примере обучал молодых стихотворцев простоте и изяществу стиля, чёткости мысли, актуальности и прямоте высказывания. Вот, например:
Танцовщик! Ты богат. Профессор! Ты убог.
Конечно, голова в почтенье меньше ног.
1759
Поэт неустанно вёл борьбу против засилья модной иноязычной лексики, которая принималась молодыми авторами как суперсовременное и прогрессивное явление. Он прямо обращался к «несмысленным стихотворцам» и виршесплетателям, обвиняя их в невежестве и кривописании. «С новою модою вошло было к нам и новомодное кривописание».
Сумароков утверждал, что из-за чрезмерных заимствований погибли эллинский и латинский языки. Он призывал «отфильтровать» литературный русский язык.
С досадой писал: «Это мне смешно, что мы втаскиваем чужие слова, а то еще и смешнее, что тому не многие смеются, хотя язык народа и не последнее дело в народе.Силой въехали в наш язык, их трудно выжить, десять человек их выталкивают, а многие тысячи ввозят». Считал, что русскому языку приносят вред не только плохие писатели и переводчики, но более всего – «худые стихотворцы», призывал не отдавать в печать явный вздор. Понимал силу печатного слова: «Простой народ почитает то все законом, когда что хотя и к бесчестию автора напечатано».
