Может быть, я боялся?
Но чего? Я подумал о словах Айзы, что боги не хотят нашей любви и она принесёт нам одни страдания.
Я едва не произнёс вслух: «Что скажут мне египетские боги?»
Эти мысли мелькали у меня в голове, пока я целовал Айзу, ласкал её спину и груди. Какой-то внутренний голос не давал мне покоя, он нашёптывал мне вкрадчиво:
«Через десять или двадцать лет Айза перестанет удовлетворять тебя. Ты станешь царём, а она останется глупой рабыней. Вокруг тебя будет так много умных и прекрасных женщин, что ты и не захочешь смотреть на Айзу. Добром это не кончится. Возможно, она убьёт тебя из ревности, отнимет у тебя любимую женщину или причинит ещё какой-нибудь вред».
Когда на восходе солнца я оторвался от Айзы, мы уже успели подарить друг другу счастье, которого жаждали. Мы испытали большую радость, и осознание этого таинственным образом связывало нас.
Айза, словно пьяная, пошатываясь, направилась к двери, остановилась возле неё и снова вернулась ко мне. С бесконечной нежностью она подставила мне губы для поцелуя.
— Тебе нечего опасаться, — произнесла она серьёзным, необычным тоном.
— Опасаться? Чего?
Она смущённо потупилась, подыскивая слова и не находя их. Потом посмотрела мне прямо в глаза.
— Многие рабыни, если им довелось разделить ложе со своим господином, готовы сделать всё, лишь бы забеременеть. Они полагают, что, родив ребёнка, сумеют улучшить своё положение в обществе. При всей своей любви к тебе я обещаю, что ни секунды не помышляю о том, чтобы с помощью подобного трюка привязать тебя к себе. Можешь мне поверить: я не собираюсь привязывать тебя к себе обманным путём. А если нашей любви суждено иметь последствия, — она печально улыбнулась, — ты вправе выдать меня замуж за кого-нибудь по собственному выбору, чтобы наш ребёнок приобрёл родину.
Она сделала несколько шагов к двери, опять остановилась и обернулась ко мне.
— Боги против нас. Я приношу тебе несчастье, — прошептала она удручённо и прошла в свою комнату.
Это произошло в тот же самый день. Айза помогала на кухне, а я лежал на своей кровати и дремал. Дверь в комнату тихо отворилась, и я моментально проснулся.
Передо мной стояла красивая девушка с длинными белокурыми волосами.
Я сразу же понял, что это Гелике.
Она медленно приблизилась ко мне, стягивая с себя одежду. И осталась совершенно обнажённой.
Я встал с кровати. Айзе было около шестнадцати, девушке, стоявшей передо мной, вряд ли больше. Почему она кажется более зрелой, более женственной, более чувственной?
