Сидит Алексей возле дома на бревнышке и разные подобные истории вспоминает. «И вправду, должно быть, есть на свете Олень с золотыми рогами, раз о нем такая молва идет». Кажется, ничего бы не пожалел, лишь бы повидать его. Но как? Является он только к самым лучшим мастерам. Эх, подучиться бы еще у Ивана Петровича.
Поглядит Алексей на дорогу. Нет, не едет учитель. И снова тоскливо на душе.
Не спеша, с достоинством подошел Фрол. С прищуром посмотрел на Алексея.
— Сидишь?
— Сижу.
— То-то. Небось нету хозяина-то, вот и сидишь.
— А хошь бы и так, — небрежно ответил Алексеи и как гусь повернул голову на длинной шее.
— В городу, что ль, Петрович-то?
Алексею хотелось сказать что-нибудь неприятное этому сытому и важному человеку в новом суконном кафтане. С детства недолюбливал он сытых и важных. Они напоминали ему городового Пантелькина, который чуть что давал зуботычины каждому, кто под руку попадется.
— Может, и в городу, — отвечал Алексей, — тебе, что за дело?
— Не ершись больно, а то, гляди, бока не намяли бы наши-то, подновские.
— За что?
— За здорово живешь. Ты вот, гляжу, все один да один. Шел бы в компанию к мому Андрюшке. Мой-то в обиду не даст. Наши никому не спустят. Заходи к нам. Гостю завсегда рады.
Думалось Алексею: неспроста зовет, выведать что-то хочет. Интересно даже стало.
— Тебя Лексейкой, кажись, зовут? — спрашивал между тем Фрол.
— Алексеем.
— Алексей — человек божий. А скажи, Лексей, что за махина у вас в дому такая?
— Это какая? — сдвинув на лоб картуз, заскреб затылок Алексей. — Та, что у печки, что ль?
— А хоть бы и та.
— Нет, у окна лучше — новенькая!
— Ты не крутись как бес в колесе. Сказывай, что вы там делаете?
Алексею явно нравилось сердить этого бородача.
— Учитель не велели сказывать, что мы делаем, — растягивая слова, наслаждался Алексей. — Вы бы у него сами спросили.
Переступил с ноги на ногу Фрол, кашлянул. Потом, немножко подумав, сплюнул и пошел прочь.
Видит Алексей и глазам своим не верит. По дороге, по-утиному переваливаясь, плывет подвода. На ней ящики высоченные, и на них Иван Петрович восседает. «Что бы это значило?» Из калитки выпорхнула Наталья, полушубок кой-как на плечах, отопки на босых ногах. Подкатила подвода к воротам. Иван Петрович спрыгнул на землю.
— Принимайте купца с товаром.
Алексей в щели заглядывает, понять не может, что хозяин из города привез.
— А ну, Алеха, открывай ворота. Рот не разевай — гостинцы принимай.
Когда тяжелые ящики под навес сгрузили, Иван Петрович усадил на крыльцо Алексея с Натальей.
