А своего друга Савика-Савла он явно никогда и не вспоминал, даже и сейчас ни о чем не спросил… Даже над бородой его не прикололся. А вот он — и Савик, и Савл, и Савелий Савельевич — часто думал о Гришке: где он там, как он там, какая славная у них была дружба — выставки, фестивали, разговоры о высоком…
Когда все земное представляется человеку мусором, это впечатляет: какая высота духа! Но когда в мусор попадаешь ты сам… Как-то немножко обидно.
Да-а… От духовных миров пощады, видать, не жди.
Шизофрения, как и было сказано. Так вот и рождаются духовные миры. Впрочем, шизофрения, паранойя — это всего лишь звуки, реально в нашей психике постоянно борются фантазия и скепсис; победа фантазии и есть безумие.
А победа скепсиса? Не победа ли скуки и отчаяния?
Которые постоянно ворочаются в той самой спасительной, по их мнению, глубине его души: если бы он поверил своей глубине, то не прожил бы и трех суток. А вот животные никогда не убивают себя. Потому-то и нужно истребить хваленую глубину, она спасает только чокнутых.
Понятно, почему они и нас заманивают к себе: чокнитесь — и сделаетесь такими же счастливыми, как мы. Но это же редчайшая удача — рехнуться так умеренно и аккуратно, нормальные-то сумасшедшие или пропадают от ужаса и тоски, или уж пускаются в пляс на Невском проспекте, красят волосы в ведре со столярным клеем и в таком виде ухлестывают за юными красавцами и красотками…
Сима, что ли, уж скорее бы пришла, заглушила всколыхнувшуюся глубину… На то она и нужна, семья — чтоб хоть кому-то ты был интересен просто так, без всякой пользы. Все-таки нельзя сказать, что Сима за своим исчезнувшим папочкой совсем его забыла.
Ура, вот они, звуки ключа в замке. А вот пахнуло ветерком, хлопнула дверь… Он с радостным, хотя и не лишенным тревоги предвкушением поспешил в прихожую, и — о ужас! — Сима встретила его совершенно безумным взглядом. Ее короткая стрижка была, мало сказать, растрепанной, но справа еще и свалявшейся, как будто она всю ночь проспала на правом боку и еще не причесывалась. Но самое главное, раскрасневшаяся и потная, она не ринулась, как обычно, в ванную, но воззвала к нему загробным гласом пророчицы:
— Я поняла, папочки больше нет, он зовет меня к себе!..
О, м-м-мать твою, и она туда же… Сговорились они, что ли?..
— Хорошо, хорошо, ты главное успокойся, давай все спокойно обсудим, проходи в комнату… Не хочешь принять душ?
Но ее было не отвлечь.
— Сейчас я вызову такси и поеду на его зов. Ты поедешь со мной?
