Он намекнул на неизбежность жертв с их стороны.
— 22-й век, а у нас броня весит больше пуда, — не слушал его советник.
Они шли узким коридором, преодолевая массивные бронированные двери, одни за другими, пока не добрались до нужного отсека.
— Третий ярус, пятый блок, камера № 2.
Возле неё несли вахту два охранника. При этом по инструкции один мог пристрелить другого, или наоборот, в случае нарушения правил подопечным. Причина данного устава «Берлоги» находилась внутри камеры, за закрытыми бронированными дверьми под неустанным контролем дополнительно автономной системы безопасности.
Вот и сейчас она была активирована.
— Отключить, — настоял гость.
— Но, советник, — растерялся на мгновение генерал.
— Не обсуждать. Это приказ! — не дал времени на раздумья пришелец.
— Как скажете, а прикажете, советник, — подчинился ему генерал, смахнув каску, и провёл рукой по мокрому лбу. — Надеюсь, вы понимаете, на какой риск идёте и… Кому я говорю…
Он заставил охрану отступить в сторону от двери и собственноручно убрал с прохода. Система идентифицировала его, сканируя не только отпечаток правой руки, но и сетчатку глаза одновременно. Плюс затребовала секретный пароль.
— Чтоб я сдох, — выдал не то в сердцах генерал, не то пароль, но итог был на лицо — препятствий больше не возникло. Доступ к объекту под усиленной охраной оказался открыт.
— Фу-уф… — выдохнул под стать ему гость, делая шаг вперёд — наткнулся на выставленную руку генерала.
— Держись за мной, — рокотал он, точно медведь.
Помимо них внутрь вошёл медработник базы, да охрана в лице четырёх смертников. Трупов могло быть и больше, но какой смысл от них, ведь если объект под охраной вырвется на волю, а он непременно вырвется, их станет в разы больше.
Оставалась одна надежда на усыпляющий газ и крохотная на сговорчивость запертого на не одно десятилетие в криокамере.
— Могу я приступать к работе? — уточнил медик.
— Погоди, — подошёл гость к прозрачному саркофагу.
— Советник, вы рискуете, — предупредил генерал, став вровень с ним. При этом одну руку положил на табельное оружие, а вторую — на плечо гражданскому лицу.
— Я знаю это лучше тебя, — не спешил делать шаг назад подопечный, вглядываясь в ледяную глыбу, отдалённо имеющую сходство с человеческим телом.
— Вот и хорошо. Прочие слова о безопасности излишне.
Молчание от гостя послужило немым знаком согласия.
— Приступайте, санинструктор, — дал тому вольную генерал.
— Но постарайтесь сгладить длительное пребывание в анабиозе вашего подопечного, — с содроганием в голосе предупредил гражданский. — Если у него будет не всё в порядке с головой, окажетесь на его месте, и на куда длительный срок! А всякий получит его, если узнаю: хранение тела было ненадлежащим! — наконец-то отступил гость от саркофага, установленного в вертикальном положении, как и человек внутри него.
