- Катя, дорогая, — предложил он поспешно. — Не будем забираться в такие дебри и портить себе настроение. Мы должны веселиться и лакомиться, как дети. Искусство — слишком нервная тема. Хотите условимся сегодня о нем не говорить?
— Уговорились! — засмеялась Катя. — Пусть у нас будет такая игра... Как детские фанты. Только давайте уже позаправдашнему — кто проговорится, тот платит штраф.
— Есть! Решено! — обрадовался Баклажанский. — А какие штрафы?
— С вас порцию мороженого, а с меня...
— А с вас поцелуй, — вырвалось у скульптора. Он выпалил это с неожиданной смелостью. Но тут же сам испугался собственной храбрости и смущённо попытался объяснить: —В школе мы всегда с девочек брали такой штраф...
— Надеюсь, что это было только в старших классах, — улыбнулась Катя. — Но со мной не рассчитывайте особенно — я не проговорюсь.
«Шутит!»—снова умилился Баклажанский.
Нет, право, она была очаровательна. К скульптору вернулось его безмятежно-счастливое настроение, и он уже был уверен, что Катя вспомнила картинки из «Огонька» неумышленно.
Все обстояло великолепно! Сейчас он закажет обед и после этого скажет ей все. Нет, лучше между первым и вторым. За третьим! — окончательно установил Баклажанский и улыбнулся, довольный своей решимостью.
Чтобы не терять времени, они весело отправились в увлекательное гастрономическое путешествие по меню.
Вскоре возник условный проект обеда, в котором отразился размашистый и непоследовательный характер Баклажанского — грибы соседствовали с бифштексом, рыба примыкала к пирожным, а в разделе вин было намечено — «много шампанского».
И, словно в довершение благополучия, у столика появился гостеприимно улыбающийся старый официант.
— Закусим? — радушно предложил он и раскрыл записную книжку.
Баклажанский уже вновь обрёл недавнюю счастливую беспечность. Он дружески подмигнул официанту и доверительно сказал:
— Мы хотим лакомиться, как дети!
Видавший виды официант не дрогнул:
— Порционно или из обеда-с? — профессионально спросил он.
— Порционно-с! — весело передразнил Федор Павлович и обрушил на него свой заказ.
Разговор о меню исчерпался с уходом официанта и надо было менять тему. Решительное объяснение было намечено на конец обеда. Пока же Баклажанский с удивлением поймал себя на том, что его до сих пор тревожит Катино замечание о картинках из «Огонька». Он хотел прогнать эту мысль, но вместо этого вдруг спросил:
— Катя, скажите, как вам нравятся мои «Углекопы»?
Этот нескромный вопрос вырвался совершенно»непроизвольно.
