По мере приближения к цели своего похода — к двери кабинета управляющего Раймяу товарища Залыгина — настроение Семена Семеновича все улучшалось. Подходя к секретарской, он даже поймал себя на том, что негромко, но упорно напевает в ритме канцелярского шума:
Уважайте труд уборщиц!
Уход я, гасите свет!
У ва-жайте труд убор-шиц!
У-ходя, гасите свет!
Через секретариат, или, как его обычно называют во всех учреждениях, предбанник, в кабинет Залыгина вливался сплошной поток сотрудников с папками и кипами бумаг в руках. Сотрудники выбегали обратно с пустыми руками и с такими распаренными лицами, как будто они действительно побывали в парилке.
Этому непрерывному маршу сотрудников аккомпанировали три телефона, надрывавшиеся у входа в Залыгинский кабинет.
Кандидат в бессмертные был, очевидно, энергичным человеком, что немедленно и с удовлетворением отметил про себя Гребешков. Он тут же попытался пристроиться к общему потоку, вливавшемуся в кабинет, но был немедленно извлечён из него стремительно рванувшейся ему наперерез секретаршей. Профессионально вежливо она объяснила Гребешкову, что управляющий занят срочным отчётом и никого не принимает.
— Но ведь люди же все время бегут в кабинет?!— удивился наивный Семен Семенович, показывая на поток сотрудников.
— Люди бегут при бумагах... — терпеливо пояснила секретарша.
— Хорошо, я тоже побегу при бумаге, — улыбнулся Гребешков. — Напишу себе бумагу и побегу при ней.
— Вы можете написать записку, — согласилась секретарша. — Если у вас срочное дело, я передам.
Гребешков сел и быстро написал на листе бумаги, вежливо предложенном ему секретаршей:
“Уважаемый товарищ Залыгин!
Прошу принять меня по очень срочному вопросу.
Гребешков”.
Секретарша, захватив бумагу, исчезла в кабинете и через десять минут, вернувшись в секретарскую, подала Гребешкову его записку, на полях которой Семен Семенович прочёл сделанную рукой начальства косую надпись:
„Общему отделу!
Срочно принять! Проявить чуткость, заботливость, внимание к живому человеку! В случае неясностей, задержек, медлительности прошу обращаться непосредственно ко мне!
Залыгин
Обрадованный приветливостью управляющего, Гребешков попросил секретаршу о повторной любезности
и быстро сделал к своей записке коротенькую приписку:
„Уваж. тов. Залыг.!
Вы угадали: я должен обратиться именно непосредственно к вам. У меня очень простой вопрос, но он требует оперативного решения.
Греб."
Секретарша понесла записку в кабинет.
