На втором этаже Леру начали терзать сомнения относительно того, хватит ли ей утром решимости расстаться с Максом навсегда. Само слово "навсегда" давило своей безысходностью. С каждой ступенькой сомнения мучили ее все больше, и, преодолевая последний лестничный пролет, Лера окончательно поняла, что гораздо разумнее обойтись без "последнего" воспоминания. Уж лучше бы Макс вообще не объявлялся до завтра. "Только не сегодня!" -- в такт собственным шагам повторяла она, то ли себя уговаривая, то ли судьбу.
Спустившись в вестибюль, Лера жадно устремила свой взор на стоянку и едва удержалась от разочарованного стона: ни Макса, ни его голубого "фольксвагена". О своем заклинании "только не сегодня" она больше не вспоминала, сейчас Лера могла думать лишь о том, куда подевался Макс. В принципе самолеты вечно задерживаются, а на дорогах постоянно возникают пробки, так что он имел полное право опоздать. Вполне возможно, Макс ждет ее дома. Или около дома.
Всю дорогу она твердила себе, что не должна расстраиваться, если дома его не окажется.
И все равно расстроилась. Лера вдруг поняла, что Макс и в этом был прав: она просто не сможет жить без него, а значит, должна рискнуть.
Она позвонила в аэропорт. Самолет из Берлина действительно несколько задержался, тем не менее он приземлился уже давным-давно. Оставались дорожные пробки. Но во-первых, это должны были быть пробки поистине вселенского масштаба, а во-вторых, Макс в любом случае мог позвонить ей по мобильнику! Лера даже проверила, дважды проверила, работает ли ее телефон. Телефон работал, но Макс не звонил.
Ее разочарование росло по мере того, как шло время, а он все не появлялся и не появлялся. К двум часам ночи, когда у Леры не осталось никаких сомнений в том, что Макс уже не приедет и не позвонит, она еще продолжала цепляться за мысль, что его задержали допоздна какие-то непредвиденные обстоятельства и теперь он боится разбудить ее. Наверное... может быть, он объявится с утра. Только эта слабая надежда и не позволила Лере окончательно впасть в отчаяние.
Если ночь после отъезда Макса была ужасна, то нынешняя ночь была, пожалуй, еще хуже. Хотя самым кошмарным было утро. Когда Лера сумела наконец выползти из ванной и доползти до комнаты, многочисленные зеркала со всех сторон беспардонно подсказывали ей, что такой цвет лица вполне подошел бы призраку не первой свежести. Растиражированный бледно-зеленый образ подействовал на нее крайне угнетающе, обилие зеркал ужасно раздражало, и вообще настроение было препаршивым, поскольку телефон упорно продолжал молчать. На этот раз времени на самосовершенствование Лере потребовалось неизмеримо больше, чем неделю назад, однако результат все равно получился весьма посредственным. Что, разумеется, ее настроения отнюдь не улучшило.
