-- Однажды я увидел, -- продолжал между тем Макс, -- как ты сосредоточенно переводила взгляд с ежедневника на упаковку таблеток и обратно, ты явно никак не могла свести концы с концами. Именно тогда я понял, что избежать неизбежного тебе все равно не удастся.
Лера, кажется, тоже начала понимать, но решила выслушать Макса до конца.
-- Лично меня такая перспектива только порадовала, более того, я был уверен, что, когда у тебя пройдет первый шок, ты тоже будешь счастлива. Я ведь, Лерочка, не слепой и видел, как ты смотришь на детей. И я точно знаю, ты очень хочешь ребенка. Своего. Представь себе, я тоже. Нашего с тобой. Лучше даже не одного. Собственно, я тебе говорил об этом много раз, но ты всегда с завидным упрямством меняла тему разговора. Так что я совсем даже не был уверен в том, что, узнав о своей беременности, ты, Лера, сразу же кинешься с этой радостной новостью ко мне. И жизнь, кстати, подтвердила, что я был прав в своих сомнениях, -- уколол ее Макс.
-- И тогда ты решил подстраховаться, -- теперь ей все стало понятно, -- и на всякий случай сам занялся арифметикой.
-- Не совсем. -- Ответ Макса опять озадачил Леру. -- Я решил, что если буду ждать милостей от природы, может пройти слишком много времени, поэтому решил ей помочь. В общем, признаюсь, но отнюдь не каюсь: я всемерно и сознательно способствовал твоей забывчивости. Путем несложных манипуляций с твоими записями и таблетками мне удалось заметно сократить их потребление.
Вот теперь она действительно поняла все.
-- Ты!.. -- Лера задохнулась от возмущения и одарила Макса уничтожающим взглядом.
Впрочем, она лишь убедилась в том, что он действительно ни в чем не раскаивался, об этом красноречиво свидетельствовал его ангельски невинный вид.
Поддавшись порыву, Лера села, но сделала это слишком резко, и сильное головокружение вынудило ее прислониться лбом к его груди.
-- И я еще что-то говорила о коварстве женщин! -- простонала она слабым голосом.
Макс обнял Леру за плечи, в глазах его теперь вовсю резвились веселые чертики.
-- Ну, разумеется, мужчины тоже не ангелы, -- скромно признал он.
-- Разве что падшие.
-- Вот видишь, Лерочка, в этом я тоже оказался прав: разозлиться на меня всерьез ты все равно не сможешь. Ты даже ни одного бранного слова не употребила.
Она подняла голову, на этот раз очень осторожно, и поняла, что, кажется, уже может существовать в вертикальном положении.
