Из мглы проявились черты до боли знакомого лица. В плавно изгибающемся углу рядом с зеркалом неторопливо возник ушедший в небытие Миннер Беррис и принялся с интересом разглядывать Берриса теперешнего.
Диалог облика и души.
— Ты вернулся, грязная галлюцинация!
— Я тебя никогда не оставляю.
— Ты — это все, что у меня есть, так, что ли? Ну ладно, добро пожаловать. Как насчет рюмочки коньяку? Чем богаты, как говорится, тем и рады. Да садись же, садись!
— Спасибо, я лучше постою. Как дела, Миннер?
— Прескверно. Тебе-то какое дело?
— Ужели я слышу в твоем голосе жалобы на судьбу?
— А что если и так?
— Ну и голос! Я тебя такому не учил.
Беррис теперь не умел потеть, но облачка пара поднялись над порами-терморегуляторами. Недвижным взглядом уставился он на свой прежний облик.
— Знаешь, чего мне сейчас больше всего хочется? — угрюмо пробурчал он. — Чтобы ты попал к ним в лапы, и они сделали бы с тобой то же самое, что и со мной. Тогда бы ты понял.
— Миннер, Миннер, со мной ведь это уже сделали! Ессе homo![2] Ты лежишь передо мной как живое доказательство этому.
— Нет. Это ты стоишь передо мной как живое доказательство обратному. Твоя поджелудочная железа, печень, глаза. Кожа… Мне больно, понимаешь — мне, не тебе!
— С каких это пор ты стал так жалеть себя? — мягко усмехнулся призрак. — Миннер, это что-то новенькое.
— Может, ты и прав, — оскалился Беррис. Не поворачивая головы, он снова обвел взглядом комнату, от стены до стены. — За мной наблюдают, вот что неприятно.
— Кто?
— Откуда я знаю? Глаза. Телекамеры в стенах. Я пытался искать их, но все без толку. Две молекулы в диаметре — как их найдешь! Но они видят меня.
— Пускай себе смотрят. Тебе нечего стыдится. Ты не смазлив и не уродлив, ты просто неповторим, тебя не с кем сравнить. Мне кажется, тебе пора начать выходить на люди.
— Тебе легко говорить! — огрызнулся Беррис. — На тебя-то никто не пялится!
— Ты пялишься на меня. Прямо сейчас.
— Допустим, — признал Беррис. — Но ты прекрасно понимаешь почему.
Усилием воли он заставил свое зрение совершить спектральный сдвиг. В комнате стало гораздо светлее. В его новых глазах не было сетчатки, но органические фокусирующие электроды, вживленные в мозг, работали ничуть не хуже. Он впился взглядом в свой прежний облик.
Высокий, широкоплечий, довольно массивного сложения, волосы русые. Таким он был. Таким, в общем-то, и остался. Должно быть, возиться с подобной ерундой инопланетные хирурги посчитали ниже своего достоинства. Но все остальное…
