Пахло грубо, осязаемо, мерзко.
Ну а чем еще должно тут пахнуть? Розами?
Значит, никаких шуток. Это действительно морг. И значит, я был в шаге от того, чтобы проснуться на прозекторском столе во время вспарывания мне брюха.
Значит, мне надо не ныть, а благодарить бога за свалившееся везение.
Чепуха. Даже пьяные врачи заметили бы ошибку еще до первого разреза скальпелем.
Но что это?.. Я снова слышу скрип.
И это не холодильник.
Так может скрипеть только дверь, чьи петли давно не смазывали. А значит, пришел кто-то из медперсонала.
Слышу тихие шаги. Вот они прекратились. Будто кто-то остановился и слушает.
— Эй вы там! — ору я как бешенный. — Откройте! Вы там пьяные что ли? Я живой! Живой! Ублюдки. Да я в прокуратуру напишу, когда выберусь. Да вы все сидеть будете!
И тут меня пронзила холодом мысль… Не надо слишком борзеть. Главное, уйти отсюда живым.
Потому что эскулапы могут и убить, чтоб скрыть следы своего головотяпства.
На «Ютубе» показывали видео, как обычный доктор-терапевт отправил пациента в нокаут, из которого тот уже не вышел. А патологоанатомы вообще публика особая. Это в психушке кто первый халат надел — тот и доктор. А здесь еще страшнее.
Но я уже не мог сдержать злости.
До меня донесся еще скрип. И удаляющиеся шаги.
— У-у-у, сволочи! — завыл я. — У, падлы! Куда ты уходишь, сука? Вытащи меня отсюда, или порву тебя на х…!
Я заскрежетал зубами.
В ответ кто-то тоже тихонько завыл, будто передразнивая меня.
— У-у-у.
И что-то заскрежетало. И клацнуло. Примерно как собака, когда зубы скалит.
— Да вы там вообще бухие, что ли? — я ударил ногой по стенке с такой силой, что ячейка холодильника открылась сразу сантиметров на двадцать. Я уперся ступнями в край, надавил — и холодильник начал открываться, скользить на своих направляющих, как ящик комода.
А запах с каждой секундой становился все сильнее, пока не заполнил собой все.
У них тут что, вообще вентиляции нет? Да и свет какой-то очень слабый. Ну точно, авария. Видимо, был ураган — и от обрыва провода обесточило весь район. Странно, что у них нет резервного питания.
Я толкнул еще раз. Просвет стал достаточно большим, чтоб я мог приподняться и переползти. А потом подняться на четвереньки и, наконец, присесть.
— Эй ты, коновал, блин! — я выглянул наружу и перегнулся через край «ящика». Я был действительно в морге. В стене еще не меньше двадцати таких же ячеек. Лампы на потолке не горели. В зале с кафельными стенками — примерно шесть на восемь метров — темно. Слабый свет пробивался из-под двери. Но его было крайне мало, чтоб оглядеть просторное помещение.
