У матери заблестели глаза, и она произнесла с огромной надеждой:
— Я верю вам, доктор, но почему все говорят, что эта болезнь неизлечима?
— Вы когда-нибудь были в деревне? — спросил Борисов.
— В деревне? — удивленно переспросила она.
— Да, в деревне. Там говорят, что кур доят. Но это шутка, извините. Медицина сейчас шагнула далеко вперед и многие неизлечимые болезни сейчас успешно лечатся докторами. А скептики пусть болтают что угодно, ваш мальчик будет здоров. Это говорю вам я — доктор Борисов, который всегда держит свое слово.
Мальчика Диму увезли в операционный блок. Мама шла до последнего за каталкой и опустилась на пол у дверей, по другую сторону которых ее не пустили.
Мальчик лежал на боку, операционные сестры обработали его поясницу антисептиком и смазали йодом. Набившиеся в предоперационную доктора, как сельди в банке, не понимали, что станет делать Борисов. Он не попросил удалиться коллег, они не видели хирургических инструментов рядом с пациентом.
— Господа-коллеги, — заговорил Борисов, — вижу смятение, удивление и непонимание на ваших лицах. Под маской не видно, но я улыбаюсь. Что такое синдром Верднига-Гофмана? Обычное или необычное генетическое заболевание, которое передается по аутосомно-рецессивному типу. Длительная лекция здесь ни к чему, а если сказать кратко, то происходит нарушение проводящей функции нервных волокон. В результате атрофия мышц со всеми вытекающими последствиями. Вроде бы все просто, как дважды два. За разговором я делаю свое дело. Местная анестезия проведена, и я проникаю иглой в субарахноидальное пространство для взятия спинномозговой жидкости. У взрослого человека ее 140–150 миллилитров, у ребенка, естественно, меньше. Забираем десять миллилитров и вводим обратно другой раствор. Снова забираем и снова вводим. Сложно переоценить состав и значение ликвора для работы спинного и головного мозга. Посредством ликвора кровь расщепляется на питательные компоненты, одновременно вырабатываются гормоны, влияющие на работу и функции всего организма. Тэ дэ и тэ пэ, но, главное, в этой спинномозговой жидкости лежат проводящие нервы, функция которых нарушена. Может быть они стали тряпочными, тонкими, изъеденными. И я задался мыслью — а почему бы их не восстановить. Но это не проводок, который отрезал и заменил, хоть и функция у него почти такая же. Я решил изменить состав ликвора, чтобы он делал свою обычную работу и, кроме того, восстанавливал утерянное и поврежденное нервное волокно. Вот этим мы сейчас с вами и занимаемся — забираем ликвор мальчика Димы и вводим ему другой. Тот, который расправится с болезнью уже без нас. А мы поможем ему восстановительной мышечной терапией и так далее. Нет, но если вы не согласны, коллеги, с такой простотой, то можете рассказать журналистам, что каждый позвонок вскрыт, спинной мозг вынут полностью и вместо него вкручен нанокабель. Тоже не плохо, не правда ли? Совсем необязательно рассказывать всем, что найден иной состав ликвора, позволяющий справиться с этой редкой и тяжелейшей болезнью. А вы говорили, что не лечится. Не лечится только глупость, господа-коллеги. Спасибо, что выслушали, вам пора к своим пациентам, а Димочке к маме в палату.
