Илья знал это древнее сказание тунгусов про Чалбон (звезду Венеру), про гнезда синичек (простых людей) и дупла перелетных птиц (шаманов), которые питались душами умерших синичек. К его удивлению Олеся совершенно не переживала об услышанном предложении, прекрасно зная, что на Чалбоне вьют гнезда только еще не родившиеся синички или уже умершие. Только великие шаманы могут бывать там неоднократно.
— Но, может быть, ты хочешь пойти со мной в русские селения, в их большие дома и города, познать совершенно другой мир? Я проведу там значительное время по пути в верхний мир. Потом ты сможешь вернуться обратно сюда.
— Нет, Илья, я не пойду с тобой в дома и города. Настоящие эвенки не живут в домах, духота стен убивает их. Когда мне удастся убить нужное количество оленей, я поставлю чум на месте нашего очага, мне некомфортно жить даже в этом лесном доме. Но его я оставлю — ты великий шаман и после Чалбона придешь ко мне снова. Так мне сказали духи во сне.
Весь день Илья посвятил рассказам и объяснениям. Охота — мужское занятие, но Олеся оставалась одна и должна была делать и уметь все. Перед рассветом она проводила его до пещеры, в которую вошла сама, когда расцвело. Она уже была здесь и не увидела ничего кроме скалистых каменных стен. Ее Илья успешно переместился на Чалбон — прятки в пещере не представлялись возможными. Немного становилось грустно и одиноко, но таков удел великих шаманов.
* * *
Стены развезлись, и Илья вошел внутрь. Не торопясь присел в старинное деревянное кресло, обитое красным бархатом, отделанное золотом и украшенное двумя крупными рубинами наверху по бокам спинки. С грустью вспомнил Олесю, жившую в современном мире понятиями древности. Древний род тунгусов, а по-современному эвенков, не приспособлен к цивилизации и, возможно, вымрет, как вымерли в свое время неандертальцы. Жалко ее оставлять одну, но все же лучше, чем мучить условиями города.
В голове пронеслись события четырехдневной давности. Он шел, не задумываясь, пока не уткнулся в пещеру холма, с интересом вошел в нее и увидел расходящиеся в стороны каменные стены. Как же не войти внутрь, если перед тобой раскрывается светящееся пространство. Как раз в этом кресле сидел на вид преподобный старец и указывал рукой на небольшой резной табурет впереди себя. Он помнил его рассказ дословно, сейчас выделяя главное.
«Здравствуй, мой друг! Прошло семьсот тысяч лет, когда я впервые увидел своего предшественника. Теперь тебе предстоит этот неизведанный путь. Многое пришлось повидать за этот небольшой звездный период и безмерно долгий по земным меркам. Рождались разумные существа, воевали, убивая друг друга, пока не уничтожали цивилизацию полностью своей ненасытной алчностью. Вновь зарождались, развивались тысячелетиями и погибали снова. Более развитые расы прилетали на Землю и помогали людям познавать истину знаний, но жажда наживы становилась сильнее, вовлекая мир в хаос и небытие в конечном итоге. Ты тридцать третий, который проживет на Земле семьсот тысяч лет. После этого Центр Вселенной примет окончательное решение о стабилизации человеческой ДНК, оставляя все прогрессивное, или уничтожит ее без возможности последующего возрождения. Ты не можешь кардинально вмешиваться в развитие человеческой жизни, но можешь давать небольшие подсказки ее отдельным личностям. Вся история планеты Земля за последние двадцать два миллиона четыреста тысяч лет находится здесь, в этих книгах, — он указал рукой на одну, лежащую на столе, и множество других на громадных полках существующей библиотеки, — ты станешь записывать сюда основные события раз в тысячу лет. Здесь ты узнаешь прошлые события и познаешь свои возможности. Ты избранный и именно тебе предстоит предстать перед Всевышним Творцом с результатами многомиллионного изучения. Прощай, мой друг, прощай. Я ухожу в Центр Вселенной».
