Вскоре лось обнаружился. Матерый самец шел не торопясь и по расчетам должен пройти в километре от дома Ильи. Он осторожно спустился с природной вышки, заспешил на лыжах к исходному месту, прихватив с собой волокушу. У сохатого отменный слух и обоняние, а вот зрение не очень, человека он может разглядеть только с нескольких десятков метров, но услышит и почувствует издалека.
Северный легкий ветер гнал человеческий запах в другую сторону, и Илье оставалось лишь стоять, не шевелясь. Чуткий лось услышит любой шорох, стоять без движения трудно, но Илья привык к сложностям охоты, в деревне он ходил на лося не раз. Очень опасный зверь и кто не дооценивает его, тот чаще попадает на рога и копыта. По статистике сохатый убивал больше охотников, чем медведь. Это Борисов знал хорошо и четко.
Илья ждал и все равно сохатый появился внезапно. Он приблизился и замер на расстоянии ста метров, видимо, что-то почуяв или услышав. Для обычного охотничьего ружья двенадцатого калибра такое расстояние практически не досягаемое для добычи крупного зверя. Решение пришлось принимать мгновенно — сохатый мог повернуться и уйти, за деревьями его не достать. Он стоял прямо по ходу движения и прислушивался, принюхивался, удачно выстрелить в данной ситуации довольно сложно. Головной мозг сохатого очень мал и в сердце спереди попасть тоже сложно. Остальные участки тела Илью не интересовали — лось уйдет и может умереть где-нибудь очень далеко.
Хлестко прозвучал выстрел в тайге из карабина с оптикой, разносясь эхом по сопкам. Чисто битый лось рухнул на все четыре ноги. Илья подходил аккуратно, он хорошо знал, что распущенные уши зверя и не встающая дыбом шерсть на загривке еще ни о чем не говорят. Копыта лося могут впечатать человеческие ребра в позвоночник даже в агонии. Он подошел со спины и перерезал горло, спуская кровь. Теперь можно передохнуть минутку и осмотреться. Экземпляр крупный, килограмм пятьсот будет и такого одному ворочать довольно сложно.
Илья накинул веревку на заднюю ногу лося и зафиксировал ее вертикально за толстую ветку сосны. Потом выпрямил передние конечности, заваливая сохатого на спину, и подложил валежины, чтобы он не падал на бок. Шкура могла ему пригодиться в качестве настенного ковра. Укрываться ею или на пол она не годилась и требовала для выделки большого количества соли. Именно из-за последнего о шкуре он не заботился.
Острый нож вспарывал кожу от анального отверстия до горла, по внутренним сторонам бедер, по внутренней стороне лопаток к грудине. Илья начал шкурить с задних ног. Работа посильная, труднее снимать с лопаток, но особых секретов не требуется. Добравшись до хребта туша немного переваливается и снятие с другой стороны сложности не представляет.
