В ту же секунду телефон зазвонил опять.
Детеканна и Эллен посмотрели друг на друга.
Эллен еще раз нажала на зеленую кнопку.
– Эллен.
– Привет, это я.
– Мама, – сказала она нарочито четко, чтобы удовлетворить любопытный взгляд Детеканны.
– Я не вовремя?
– Нет, ничего страшного, но я на работе и не могу долго говорить, – ответила Эллен, надеясь, что мама ей поверит. – Это ты звонила несколько раз?
– Нет. Зачем?
Эллен промолчала.
– Вчера у нас был очень приятный ужин.
– Как хорошо, – ответила Эллен, отбросив угрызения совести, которые пыталась навязать ей мама. Какая мука. Эллен стала открывать письма, продолжая говорить. – Мне жаль, что я не смогла приехать.
– Ну, как вышло, так вышло.
– Ты что-то хотела? – спросила Эллен, просматривая письма с поступившей от зрителей информацией. Похоже, ничего, имеющего отношения к делу.
– Нет, я просто так.
Обе замолчали.
– Здесь так одиноко, – сказала ей мама.
– О'кей. – Эллен откинулась на спинку стула.
– Ты говорила с папой?
– Нет.
– Как ты думаешь, что он скажет по поводу всего этого? Что ты занимаешься только исчезновением девочки?
– Не знаю, мне все равно.
Она по-прежнему помнила, как лежала в кроватке в своей детской на Эрелу, через неделю после исчезновения Эльзы.
– Ты должен пожелать Эллен спокойной ночи, – услышала она голос мамы в коридоре.
– Не знаю, что сказать, – ответил папа.
– Только пожелай ей спокойной ночи. Ведь это не так трудно.
Эллен долго лежала в кровати, пристально вглядываясь в портреты своих родителей.
Ее папа так и не зашел пожелать ей спокойной ночи. Через несколько недель он уехал с Эрелу. Словно считал, что нет смысла оставаться там, когда Эльзы больше нет. И словно хотел держаться как можно дальше от Эллен.
Он начал сначала. Создал новую семью.
Отец вмешался в жизнь Эллен только один раз, когда мама рассказала ему, что Эллен собирается учиться на журналиста и стать криминальным репортером. Тогда он позвонил.
– Почему ты нас так провоцируешь? Разве мы тебя недостаточно учили? Почему ты не можешь сделать так, как сделала бы Эльза, если бы была жива? Почему ты тоже не можешь стать юристом? Или врачом?
– Или чем-то еще, что подходит семье, ты это хочешь сказать? Во-первых, мы больше не семья, во-вторых, ты меня вообще ничему не научил, а, в-третьих, каким таким образом ты можешь знать, что Эльза хотела быть юристом, когда вырастет? Ей было восемь лет. Восемь лет! Она мечтала ухаживать за дельфинами! – хотелось крикнуть Эллен. Но она не крикнула и не сказала ни единого слова. Так было легче всего. Он бы все равно не понял и не стал бы интересоваться, почему Эллен необходима работа, связанная со смертью. И он был прав. Эльза наверняка стала бы адвокатом.
