Я крепко схватил ее волосы, тонкие пряди опутывали мои пальцы. Хотел, чтобы она чувствовала только меня. Не думала ни о чем, кроме меня.
— Ты моя. Кончи для меня, Стелла. Сейчас же.
От моих слов ее киска задрожала, и Стелла выкрикнула мое имя, погружаясь в реку освобождения. Звук был невыносим. Я вышел из нее, чтобы покрыть ее сжимающуюся плоть спермой. Она вырвала из меня освобождение, которое охватило все мое тело с ног до головы, когда я сжал свою длину рукой, покрывая ее своим семенем. Ее взгляд был прикован ко мне, пока я кончал. Там, в ее глазах было что-то, чего я даже не мог себе представить. Это было притяжением, гордостью даже.
Когда последняя капля спермы осталась на ее идеальной коже, я сел и откинул голову назад. Сделал глубокий вдох, пока она задыхалась под мной.
— Это было, это было... — она пыталась связно говорить подо мной, бегая глазами из стороны в сторону.
— Я знаю, — ответил я.
Пока я пялился в потолок, меня омыла невидимая волна вины и ответственности. Что я наделал? Разве все не было и так достаточно запутанным?
— Не делай этого, — теперь ее голос был мягким, а освобождение разжижало ее напряжение.
— Не делать что?
— Не сожалей. Не жалей меня.
Как я мог не делать этого?
В комнате раздался звук, похожий на выстрел, затем другой. Я повернул голову. Люций стоял в дверях, медленно хлопая в ладоши. Я дернулся назад, схватил пиджак с пола и прикрыл Стеллу.
— Очень мило, старший братец. После такого мне сейчас нужно будет пойти и изрядно подрочить.
Стелла закрыла лицо обеими руками.
— Не стесняйся, Стелла. Мне очень понравилось шоу. Твои сиськи, честное слово, эпические. И я могу только представить себе, насколько сладка эта киска, раз Сину так быстро снесло голову.
— Убирайся. — Я встал и дернул брюки вверх.
— Я всего лишь встал перехватить чего-нибудь на кухне после полуночи, вот и все. Ты не можешь винить меня за то, что я пришел убедиться, что шум издавал не грабитель. Ну знаешь, тот, который трахается до того, как обчистить это место. — Он ухмыльнулся. Я ненавидел его, главным образом потому, что он был почти зеркальным отражением меня.
Я двинулся на него. Люций отступил, смеясь.
— Я ухожу. Потому что, серьезно, придется хорошенько выжать свой член, прежде чем я даже смогу подумать о сне. Конечно же, в своей фантазии мне придется заменить тебя, но я уверен, ты поймешь.
Я двинулся к нему, готовый убить собственную кровь. Как уместно.
Он развернулся на каблуках и скрылся в коридоре, его самодовольный смех уничтожил мою уже несуществующую сдержанность.
