Через несколько дней старое здание бывшего житомирского епархиального училища, отведенное под школу красных командиров, было отремонтировано. Щорс вникал во все мелочи. Он требовал, чтобы для курсантов сделано было все возможное. По его приказу крупные житомирские домовладельцы должны были в течение одного дня представить в школу нужное ей оборудование. В городе началось необычайное движение: все извозчики везли в школу красных командиров кровати, матрацы, одеяла, белье. Общежития курсантов были обставлены с удивительной для того времени тщательностью. Клуб школы украшали зелень, мягкая мебель, ковры.
Спустя дней десять после решения Щорса о создании школы товарищ, назначенный ее комиссаром, доложил, что триста курсантов готовы приступить к занятиям.
На площади, против городского театра, выстроились роты школы. Курсанты были в новом обмундировании, в шапках-пилотках.
Щорс поздравил курсантов с открытием школы.
Боевая и политическая учеба в школе началась по программе, выработанной самим Щорсом. Каждый день курсанты ходили в поле для стрелковых и тактических занятий. Обычно в поле и обратно шли с оркестром. Толпы житомирцев провожали роты школы, любуясь выправкой, твердым и четким шагом щорсовских питомцев.
Все жители города знали, любимую песню курсантов:
Красное знамя собой означает
Идею рабочего люда.
Щорс относился к школе удивительно любовно, по-отцовски. Он отдавал ей все свободное от боевой работы время. Возвращаясь с боевого участка, он обыкновенно прежде всего заезжал в школу. Чаще всего это бывало ночью. На цыпочках, бесшумно ступая, он проходил мимо рядов коек, останавливался, чтобы поправить упавшее одеяло, и иной раз долго прислушивался к неровному дыханию какого-нибудь курсанта. И в строгих серых глазах Щорса чувствовалось тогда столько товарищеской заботливости и теплоты! Но если Щорс замечал какой-нибудь непорядок или хотя бы плохо сложенную на тумбочке одежду, дневальный сейчас же получал приказание доложить о замеченном непорядке командиру взвода. «Наш суровый и ласковый Щорс», — с гордостью и любовью говорили о нем курсанты.
Как-то Щорс уехал на боевой участок, и три дня о нем ничего не было слышно. Вся школа поднялась на ноги. Группы курсантов выехали на розыски. Можно было опасаться, что Щорс попал в руки одной из банд, оперировавших в районе Житомира. Действительно, это так и было. Но ехавший на машине Щорс, отстреливаясь, сумел ускользнуть. Шофер дал машине предельную скорость. Курсанты встретили своего начдива, когда, почерневший от пыли, он был уже вне опасности.
