В течение девяти дней шел сильный и упорный бой с утра до ночи. Но все-таки противник был разбит, несмотря на то, что город переходил из рук в руки.
Ты знаешь, что я не люблю писать, но если я уж пишу тебе, то вообрази, что могло здесь быть, — я назвал это „бердичевским кошмаром“. Здесь смешались в кучу и наши и враги. Но я был глубоко уверен в победе — и победил — и с кем же? К концу боя у меня осталось всего-навсего 175 человек, 3 орудия, 2 броневика и я».
Только в конце письма Щорс между прочим сообщал о своей болезни: «После всего этого я захворал, и захворал серьезно. Не думай, что я ранен, нет, я тебя уверяю, что нет… Врачи сообщают, что я счастливец, что у меня железный организм… За мной хорошо ухаживают, следят, кормят и т. п. Теперь я почти здоров».
О железном организме Щорса врачи вряд ли говорили ему. Во время «бердичевского кошмара» он получил острый колит, и его организм, подточенный процессом в легких, с трудом боролся с новой болезнью.
Вот свидетельство гарнизонного врача, лечившего в эти дни Щорса:
«Будучи одержим острым колитом при очень высокой температуре, он находился в крайне тяжелом состоянии, неимоверно страдал от нечеловеческой боли в животе. Меня поразила его выдержка. Несмотря на свои ужасные переживания, он отдавал приказания спокойно, твердо, ясно».
Разговаривая как-то с врачом, Щорс неожиданно воскликнул:
— Вы знаете, доктор, о чем я сегодня размышлял? Окончится вот гражданская война, — что мы победим, в этом нет сомнения, — и ведь я смогу учиться, где мне только вздумается! Так вот я и размышлял: продолжать ли мне медицинское образование, поступить в университет, — я ведь давно мечтал о нем, — или идти в Академию генерального штаба. Пожалуй, академия перетянет… Эх! Доктор, как хочется учиться! Знаете, мне кажется, что я горы сверну.
Строя планы на будущее, Щорс никогда не говорил о возможности смерти в бою. Он как будто даже не предполагал, что его могут убить, хотя редко выпадал день, когда бы он не рисковал своей жизнью.
Глава семнадцатая
В ЖИТОМИРЕ
К Щорсу приехала Фаня Донцова. Еще не совсем оправившись после болезни, он жил в штабном вагоне, стоявшем на запасных путях станции Житомир. Это был обыкновенный вагон второго класса, изрядно потрепанный на фронтах, с четырехместными купе, одно из которых занимал Щорс. Когда ему доложили о приезде Фани, оказалось, что это не сюрприз для него, — он ее ждал.
Товарищи, знавшие о чувствах, связывавших Щорса и Донцову, и не раз еще в Унече поговаривавшие о женитьбе, опять начали намекать на это.
