Однажды к Щорсу пришла сестра из полкового околотка.
— Что делать, Николай Александрович? Каждое утро околоток переполнен, и большинство приходящих совершенно здоровы.
— Симуляция?
— Да, и притом массовая.
Щорс задумался. Он знал, что регулярные строевые занятия вызывали среди части партизански настроенных красноармейцев недовольство. По разговорам, ходившим в полку, чувствовалось, что недовольство кто-то сознательно разжигает. Массовая симуляция еще раз подтверждала это.
— Хорошо, — сказал Щорс, — завтра всех этих больных направляйте на прием ко мне. Надо будет познакомиться с ними поближе.
На следующий день около штаба выстроилась длинная очередь «больных». Получив направление к Щорсу, большинство чувствовало себя неловко.
Щорс принимал их по одному.
Первым робко вошел молодой красноармеец. Он выглядел очень сконфуженным.
— Что болит? — спросил Щорс.
— В грудях что-то колет, — ответил красноармеец, отворачиваясь от взгляда Щорса.
— А ну-ка, сними рубашку.
— Да мне, товарищ командир, только порошочек бы какой-нибудь.
— Сейчас вот посмотрим, что тебе прописать.
Вооружившись медицинской трубкой. Щорс внимательно выслушал «больного» и, покачав головой, сказал:
— Да, тебе надо серьезно лечиться. Побольше на свежем воздухе, как можно больше. Самый лучший рецепт — строевые занятия… Следующий!
На ходу натягивая гимнастерку, парень выскочил от Щорса, как ошпаренный.
— Вертай, ребята, назад! — крикнул он стоявшим в очереди, — не иначе, наш командир — дохтур, такой тебе рецепт пропишет…
Стоявшие у двери замялись. Никто не решался войти. Тогда из очереди выступил детина саженного роста, в лихо заломленной казацкой фуражке и с огромным черным чубом, закрывавшим пол-лица. Выпятив грудь, он ударил по ней кулаком:
— То есть, что ето такое значит? Дохтур! Темная твоя голова. Что ето, старый режим? Не моги, значит, и болеть!
Растолкав красноармейцев, он вошел к Щорсу, хлопнув за собой дверью.
— Чуб срезать, — приказал Щорс, едва взглянув на вошедшего.
Чубатый от неожиданности растерялся, но быстро оправился.
— То есть, я вас не понимаю. Кем ето такой декрет даден, чтоб революционному народу чубы, значит, срезать? А может, к примеру сказать, без чуба я воевать не могу! Мне, может, без чуба скучно будет! Я казак.
Щорс перебил его:
— Что болит?
— Я до дохтура. У меня сурьезная болесть.
— Ну, говори. Я доктор.
— Не могет быть. Прав таких вам не дадено.
Щорс спокойно разъяснил ему, что он имеет диплом фельдшера.
