-- Я все равно не совсем с тобой согласен. Кто мешал крестьянам, колхозникам, покупать субсидированные товары после отмены карточек?
-- Не кто, а что. Физическая реальность. Для них не строили жилищ и культурных учреждений, больничных коек для них было во много раз меньше. Наконец, торговая сеть в деревне совершенно зачаточная по сравнению с городом, поэтому теоретически колхозник мог приобрести некий субсидированный товар, но его в местном магазине не было. Нужно было ехать в город, хорошо если таковой имелся поблизости и там в продаже что-то было. И так далее. Вернемся к исходному пункту. Приток населения в города истощал казну. В начале шестидесятых начались серьезные трудности с продовольствием. По той же причине: количество городских, т. е. реальных едоков возросло. Неурожай 63-го года поставил правительство перед тяжелым выбором: или смириться с открытой нехваткой хлеба в городах, или начать закупки зерна за границей. Они пошли по второму пути.
-- Чем породили жалобы, что Россия из житницы Европы превратилась в иждевенца.
-- Эти понятия относительные. Те, кто так говорят, не знают реального положения вещей. Россия действительно вывозила зерно, но не больше 10 миллионов тонн, а СССР начал ввоз с 6 миллионов, в 70-е годы закупал по 15 -- 20 миллионов, в 80-ые 25 -- 30 миллионов, но были годы, когда импорт доходил до 40, 45, даже 55 миллионов, как в 1984. Валовый урожай теперь был больше: рекордный сбор 1913 года составил 80 миллионов тонн, в шестидесятые годы он был на уровне 120 -- 130 -- с учетом населения то же самое, новый рекорд был 237 миллионов в 1978 году. Общественное мнение все равно продолжало твердить, что раньше хлеба было куда больше. Но импорт продовольствия был только частью проблемы. Замедлился рост промышленности, потому что в таких сложных отраслях, как химия или электроника, простым увеличением мощностей они мало чего могли добиться. Производительность труда оставалась невысокой -- вопреки призыву Ленина, вывешенному на каждом заборе. Рабочая сила была более квалифицированная и обходилась дороже, но отдача от нее была пропорционально ниже. Наступила стагнация, застой. У меня в мозгах то же самое -- родной застой, язык больше не ворочается.
ПЯТЬ
-- Интересно, -- сказал Сергей, задумчиво болтая ложкой в чайной кружке, -- что от нас останется, как нас будут вспоминать после смерти?
-- Насчет моей скромной особы не уверен, ты другое дело. В памяти потомков ты останешься как Мастер Невыполненных Обещаний. Знаешь, в музеях пишут иногда под картинами: Мастер Женских Фигур.
