Рикардо в белой марлевой повязке сидел, придвинувшись к Розиной кровати, и молчал, восхищенно разглядывая два новых лица с зажмуренными глазками.
Роза деловито кормила их, с гордостью поглядывая на мужа.
Один из сосков выскользнул из мокрого ротика, и струйка молока брызнула ему в лицо. Дотронувшись до капелек, он лизнул пальцы.
— Сладкое! — сказал дегустатор.
— Да уж не кислое! — усмехнулась Роза. — Стали бы они кислое есть…
Она с виноватым видом посмотрела на Рикардо.
— Ты не будешь меня ругать, Рикардо?
У него екнуло сердце — никогда не знаешь, что от нее ждать!
— Что еще, Роза? — настороженно спросил он.
— Поклянись, что не будешь меня ругать…
— Ты что-нибудь опять натворила? — подозрительно, но мужественно спросил прошедший сквозь огонь, воду и медные трубы супружества Рикардо.
— Ага…
— Надеюсь, дети мои? — начал он разгадывать очередной ребус Розы.
— Надейся, надейся…
— И это девочки, а не мальчики?
— Стала бы я мальчиков рожать, мучителей женщин!
— Вам же самим нравится, — парировал Рикардо, отдаляя момент, когда Роза ошарашит его чем-нибудь в ее духе.
— Так не будешь сердиться?
— Обещаю, — сказал он, шутливо зажмурившись и заткнув уши пальцами.
— Так вот…
Рикардо приоткрыл один глаз и ухо.
— Я успела без тебя дать им имена!
Рикардо облегченно перевел дух.
— Должно быть, Паулетта и Мария, по имени наших матерей? — высказал предположение отец крошек.
— Нет, — извиняющимся голосом сказала она. — И да простят нас наши матери. Я назвала их Лус и Дульсе!
— А знаешь, мне нравится!
Как быстро пролетели три года.
Два большущих торта с тремя свечками в каждом ждали момента, когда пухлые губки Лус и Дульсе задуют их.
Вокруг девочек хлопотала прихрамывающая Томаса.
На девочек с восхищением смотрели Эрлинда и Кандида. Появление в доме детей очень благотворно подействовало на психику Кандиды. С той минуты, когда она увидела двух малышек, она ни разу больше не вспомнила о лиценциате Роблесе и о том, что у нее был ребенок. И если в течение первого года душевная болезнь еще иногда давала о себе знать, то затем она прошла вовсе. Кандида превратилась в добрую и заботливую, хотя и немного бестолковую тетю, которая души не чает в своих маленьких племянницах.
Стоит ли говорить, что она с ног до головы обшивала своих любимых малышек Лус и Дульсе, что девочки с детства были завалены огромным количеством распашонок, рубашечек и кофточек, многие из которых Кандида сшила и связала задолго до их рождения для своего «будущего» ребеночка. Теперь все ее запасы пошли в дело, и удивительно, Кандида расставалась с этим приданным младенцу без всякого сожаления. Все в доме Линаресов вздохнули спокойно — было очевидно, что появление детей, пусть всего лишь маленьких племянниц, излечило ее.
