Речь шла о том, кому из этих двух продавщиц (в прошлом — подруги Розы, которая работала в этом магазине) зазывать детей с родителями в костюме Микки-Мауса в магазин.
— Малена, реши сама! — сказал дон Анхель. — А вот скажи-ка, нравится ли тебе название для будущего магазина «Дикая Роза»?
— Отличное название! — с наигранным энтузиазмом воскликнула Малена, выходя из кабинета со злорадной мыслью рассказать Дульсине о том, как «эта-будь-она-паскуда-трижды…» целуется с хозяином.
— Думаю, и Рикардо понравится, — радостно сказала Роза. — Он любит меня дразнить «Дикаркой».
— Ты давно уже не «Дикарка», — нежно сказал дон Анхель, с обожанием глядя на Розу. — Сегодня кто скажет, что еще два года назад ты продавала на перекрестках жвачку!
— Знаете, дон Анхель, а неплохое это было время. Хоть и трудно бывало, и голодно, зато я была свободной, как птица…
— Разве ты сейчас не свободна? — осторожно спросил дон Анхель.
— Как вам сказать… Конечно, свободна. Только на этом условии мы и сошлись с Рикардо. И все-таки я в этом доме девушка со стороны. Меня окружают красивые картины, старая мебель, в которой сидели предки Линаресов. И я себя все еще чувствую в этом доме гостьей…
— Роза, но ты тоже не из бедной семьи. Паулетта принадлежит к известному роду Монтеро…
— Нет, дон Анхель, каждый принадлежит своей судьбе. Я при всей моей любви к маме Паулетте, при всем моем уважении к ней принадлежу улицам «затерянного города», матушке Томасе, своему попугаю Креспину…
— Но ты изменилась, — сказал дон Анхель. — Ты не замечаешь этого, а я вижу. Изменилась твоя речь, твои манеры и твое отношение к некоторым вещам.
— Правда? Вот не думала…
— И знаешь, тебе идет это! Ты… стала еще красивее и привлекательней.
— Что вы, дон Анхель, — зарделась Роза. — Я не люблю себя…
Она подошла к большому зеркалу и состроила сама себе гримасу.
— Не волосы, а патлы! — засмеялась она, разлохматив прическу. — И куда они только растут!
— Не волосы, а каштановое золото, — тихо поправил ее дон Анхель.
— Нос противный, курносый!..
— Неверно! Носик правильной формы, на заглядение!..
— А груди, простите меня, как у базарной торговки!
— Роза, прекрати! Ты, верно, меня уже и за мужчину не считаешь!
Роза звонко расхохоталась.
— Считаю! И с удовольствием сосватала бы вас!
— А знаешь, я не против. Наверно, у тебя на примете… матушка Томаса?
— Нет, она за вас не пойдет, — залилась смехом Роза. — Ей Пеле нравится!.. А вот Сорайду я бы за вас выдала. К слову сказать, мне как раз надо ее навестить. Почему бы нам не заглянуть к ней вместе?
