Для того чтобы войти в таверну или выйти из нее, не существовало прямого или явного пути. Все вращалось и менялось, изменялось и превращалось. Мышление калафалан было подобно ленте Мёбиуса; все, что они говорили, делали или изготовляли, было вывернуто наизнанку и перевернуто наоборот.
Тойс махнула бармену. Тот улыбнулся, показав два ряда акульих зубов. Даже лицо калафаланина могло отражать внутреннюю сущность. Оно было вполне похожим на человеческое, хотя яркие алые губы соединялись с носом и подбородком двумя красными треугольными хрящами, делая лицо похожим на маску циркового клоуна. Черные брови загибались вокруг глаз к выступающим, едва ли не пирамидальной формы скулам. Когда калафаланин не улыбался, он походил на клоуна; осклабившись, он стал похож на саму Смерть.
— Болг убивает всех, кроме одного, — сказал Рамстан на урзинте.
Светлые ресницы Тойс дрогнули. Она села и спросила:
— Что?
— Болг убивает всех, кроме одного.
— Черт возьми, что такое болг?
— Не знаю. Я слышал, как кто-то произнес эту фразу, как раз когда я очнулся от дремоты. Но кто бы ни сказал это, он исчез. Ты видела, как кто-нибудь выходил отсюда, когда ты входила?
Тойс покачала головой и поманила пальцем бармена Вилиму. Тот ударил в маленький гонг в форме бабочки и указал официантке на новоприбывшую клиентку. Официантка исчезла в двери рядом с двумя землянами и тотчас же появилась из прохода, которым воспользовалась до этого Тойс. В изящной руке с тремя очень длинными пальцами официантка несла бутылку черного ликера, который любила Тойс. Ликер поблескивал в бокале, словно ацтекский обсидиан под солнцем. Он пощипывал в горле, словно умирающий электрический угорь. Он взрывался в животе огненными звездами и осыпался в мозгу кометами.
Тойс впилась в официантку глазами.
— Ответь мне, — сказал Рамстан.
— Что? А… Нет. Я никого не видела. Рамстан нарисовал на счете три «X» и спираль и встал.
— Я возвращаюсь на корабль Это был не сон. Я чувствую…
— Я думала, что мы сможем расслабиться. Ты мог бы забыть все, что тревожит тебя и, может быть…
— Я не тревожусь и не вижу повода для беспокойства, Айша.
— Как скажешь, Худ. Или теперь ты официальное лицо и мне следует называть тебя капитан Рамстан?
— Просто попытайся хотя бы раз держать нос подальше от стакана, а руки — от чужой плоти. Это может кончиться плохо.
— Значит, ты ждешь неприятностей. Но если ты никому не хочешь сказать, что случилось, то как можешь ты ожидать… Знаешь, либо мы в увольнении на берегу, либо нет. Так что?
