Рамстан глотнул вина, отдававшего медом, виноградом и немного миндалем. Последнее, полагал он, исходило от червячков. Они были столь тонкими и хрупкими, что неощутимо проскальзывали по языку прямо в горло.
В сладости Калафалы всегда присутствовала чуть различимая горечь.
Порою жизнь может быть хороша, но то, что она ужасна, — это точно. В конце любой жизни, хорошей ли, плохой ли, или же хорошей и плохой разом, ожидают смерть и разложение. Все в Калафале, при всей своей воздушности и утонченной сложности, намекает на Разрушителя.
Интерьер таверны походил на Колизей, построенный пьяными римлянами. Если смотреть сверху, то ряды сидений образовывали равномерные волны. Кабинки были отделены друг от друга полупрозрачными перегородками трехметровой высоты в форме раковин. В них сидели все те же посетители, что и до того, как он уснул. Никто не ушел; никто не пришел.
Кабинка Рамстана, в среднем ряду, располагалась напротив входа, который находился выше рядов. Пол в центральной части был гладким и блестящим, и порою на нем устраивали танцы или жертвоприношения. В центре его была овальная стойка, за которой стояли четыре бармена. Вокруг этого овала возвышались четыре тонкие колонны из черно-белого камня с прорезанными вертикальными желобками, стянутые неровными кольцами.
На расширяющейся капители каждой колонны находился стул, а на стульях сидели музыканты: арфист, флейтист, скрипач, трубач. Они играли калафалскую музыку, сочиненную каким-то безумным Моцартом.
— Болг убивает всех, кроме одного!
Если этот голос шел из его подсознания, откуда взялось слово «болг»? Что за цветы темных мыслей росли из еще более темной почвы, чтобы быть собранными в букет болга? Почему темная часть его «я» говорит с ним загадками?
Болг.
Мимо Рамстана прошла официантка. Перед ним замелькало множество его отражений в овальных зеркальцах, из которых был набран ее пояс. Его плащ с воротом-стойкой и шляпа с кокардой, его длинный нос с горбинкой, густые черные брови и большие черные глаза, маска, сползшая на шею, делали его похожим на огромную птицу. Он был громадным прекрасно-отвратительным орлом, который сидит, нахохлившись, над каменно-костяным бокалом и то и дело склоняется, чтобы глотнуть жидкости и червяков.
Доктор Тойс вышла из тени у входа в зал. Ее маска свисала ниже подбородка, отчего казалось, что у нее распухла шея. Она была невысокого роста, хотя и выше любой обитательницы Калафалы, белокурая, бронзовокожая и курносая. Она помедлила, всматриваясь сквозь сине-зеленые струи дыма. Свет, лившийся через грязный стеклянный потолок, окрашивал воздух в зеленый цвет придонной воды неглубокого моря. Тойс помахала Рамстану рукой и спустилась по изогнутому пандусу, скрылась за рядом кабинок и вышла из темной овальной дверцы через две кабинки от той, где сидел Рамстан.
